Глава 1. ФИТИН ПАВЕЛ МИХАЙЛОВИЧ
Шел май 1939 года. «Чистки» органов государственной безопасности, получившие в народе название «єжовщина» и сопровождавшиеся волной необоснованных репрессий, пошли на убыль. В результате репрессий, жертвами которых стало более 20 тысяч чекистов, внешняя разведка была обезглавлена, ее заграничные аппараты разгромлены и в течение нескольких месяцев не действовали. Решением Политбюро ЦК ВКП(б) на должность начальника 5 отдела Главного управления государственной безопасности НКВД был назначен молодой выпускник ускоренных курсов Школы особого назначения Павел Фитин.
Начальнику внешней разведки органов безопасности в ту пору было всего 32 года, и он еще не знал, что ему предстоит руководить ею все годы военного лихолетья.
Павел Михайлович Фитин родился 28 декабря 1907 года в селе Ожогино Ялуторовского уезда Тобольской губернии в семье крестьянина. Позднее его село отошло к Курганской области. После окончания начальной школы в 1920 году он в неполные тринадцать лет пошел работать в созданную в родном селе сельхозкоммуну. Там же был принят в комсомол. Стране нужны были грамотные кадры, и вскоре Павла направляют на учебу в среднюю школу. После получения среднего образования Павел поступил на инженерный факультет Сельскохозяйственной академии имени К.А. Тимирязева. Окончив академию в 1932 году, Фитин до 1934 года работал заведующим редакцией Сельскохозяйственного государственного издательства. В 1934–1935 годах служил в Красной Армии. После демобилизации вновь работал до 1938 года в том же издательстве заместителем главного редактора, занимался выпуском книг по сельскому хозяйству и агротехнике.
Обрушившиеся на страну в конце 1930-х годов массовые репрессии затронули и кадры внешней разведки. Перед руководством страны остро встал вопрос о пополнении внешней разведки молодыми сотрудниками, имевшими высшее образование. В марте 1938 года Павел Фитин по партийному набору был направлен на учебу в Центральную школу НКВД. После окончания специальных ускоренных курсов в Школе особого назначения (ШОН) НКВД, готовившей кадры для внешней разведки, в октябре того же года он был назначен стажером в 5-й (разведывательный) отдел ГУГБ НКВД СССР. Уже через месяц Фитин становится оперативным уполномоченным отделения по разработке троцкистов и «правых» за рубежом. В связи с острой нехваткой разведывательных кадров, когда в отделениях 5-го отдела порой не было ни одного сотрудника, в декабре 1938 года начинающий чекист назначается заместителем начальника этого отдела. И вот в мае 1939 года последовало новое назначение: Павел Михайлович Фитин становится начальником внешней разведки.
Наследство ему досталось тяжелое. В 1938 году гитлеровская Германия при попустительстве Англии и Франции, являвшихся гарантами выполнения Версальских договоренностей, аннексировала Австрию, присоединила к своим владениям Судетскую область Чехословакии, а в марте 1939 года полностью оккупировала ее, растоптав Мюнхенские соглашения. В воздухе пахло пороховой гарью крупного европейского конфликта, западные державы явно желали натравить Гитлера на Советский Союз и за его счет удовлетворить территориальные претензии Германии. Москве необходимо было знать реальные замыслы Гитлера и его европейских партнеров, однако от загранаппаратов разведки информация на этот счет почти не поступала.
В мае 1938 года Политбюро ЦК ВКП(б) рассмотрело вопрос об улучшении работы внешней разведки органов государственной безопасности. Общий ее штат увеличился вдвое и составил 210 человек. В его структуре было создано тринадцать отделений, семь из которых строились по географическому принципу и занимались руководством зарубежными резидентурами. Учитывая острую нехватку кадров, была организована разведывательная школа НКВД - Школа особого назначения (ШОН). Во внешнюю разведку пришли ее первые выпускники - люди с высшим образованием, с опытом партийной и организационной работы, одним из которых был сам Фитин. Однако это не решало проблемы, поскольку опыта работы за рубежом они, как правило, не имели. Предстояло коренным образом реорганизовать деятельность внешней разведки в целом, учитывая исключительно сложную ситуацию, сложившуюся в Европе.
Новый начальник внешней разведки начал свою деятельность с восстановления боеспособности резидентур за границей, как «легальных», так и нелегальных. В течение 1939 года за кордон для восстановления связи с законсервированной агентурой были направлены опытные разведчики Василий Зарубин, Дмитрий Федичкин, Борис Рыбкин, Михаил Аллахвердов, Александр Коротков и многие другие.
В результате принятых мер удалось воссоздать 40 зарубежных резидентур, направить в них более 200 разведчиков, а также восстановить многие нелегальные резидентуры. Это сразу же сказалось на результатах работы внешней разведки.
В 1940 году в Берлин в «легальную» резидентуру была направлена опытная разведчица-нелегал Елизавета Зарубина (Вардо). 10 декабря она встретилась с женой видного нацистского дипломата «Августой», связь с которой ранее поддерживал разведчик-нелегал Федор Парпаров. С собой она привезла письмо от разведчика. Вначале «Августа» не поверила Елизавете, которая прекрасно говорила по-немецки, считая эту встречу «провокацией гестапо». Однако Вардо удалось убедить ее продолжить контакт с советской разведкой, и от «Августы» в Центр потек ручеек важной секретной информации.
В апреле 1941 года Вардо восстановила связь с другим ценным источником внешней разведки, женой крупного нацистского дипломата, завербованной органами госбезопасности во время его работы в германском посольстве в Москве. Эта женщина дала согласие на продолжение сотрудничества с советской разведкой в Берлине, и вскоре от нее была получена важная информация о близящемся гитлеровском нашествии на нашу страну.
В июле 1940 года в Берлин для восстановления связи с ценнейшими источниками резидентуры - сотрудником разведотдела «люфтваффе» обер-лейтенантом Харро Шульце-Бойзеном («Старшиной») и старшим правительственным советником имперского министерства экономики доктором Арвидом Харнаком («Корсиканцем») - прибыл молодой разведчик Александр Коротков. Срок его командировки был определен в один месяц, однако командировка затянулась на полгода.
Связь с «Корсиканцем» Коротков восстановил в сентябре 1940 года. Агент передал оперработнику ряд ценных разведывательных материалов, в том числе сведения о военных планах Германии против Советского Союза. Вскоре через него была установлена связь и со «Старшиной», а также другими членами подпольной антифашистской организации, получившей впоследствии название «Красная капелла». Герои-антифашисты работали до августа 1942 года, когда они были арестованы гестапо.
В сентябре же Коротков восстанавливает связь с еще одним ценнейшим источником берлинской резидентуры НКВД, начальником «советского» отдела гестапо Вилли Леманом («Брайтенбахом»), от которого накануне войны были получены важные документальные материалы. Среди них - доклад, подготовленный 10 июня 1941 года гестапо для Гиммлера и озаглавленный: «О советской подрывной деятельности». Из документа следовало, что гитлеровскому руководству ничего серьезного об оперативной деятельности резидентур НКВД и ГРУ в Германии не было известно.
Работа закордонных аппаратов разведки постепенно налаживалась, хотя в полную силу внешняя разведка органов государственной безопасности смогла заработать только с апреля 1941 года. В январе 1939 года разведка сообщила об англо-французских переговорах по выработке планов совместного выступления в случае войны с Германией и Италией. 15 марта, когда гитлеровские войска вошли в Прагу, в Центр поступило сообщение парижской резидентуры НКВД, согласно которому Англия намерена поощрять агрессию Гитлера на Восток.
В мае 1939 года Фитин докладывает Сталину обобщенную информацию разведки об утвержденном Гитлером плане «Вайс», который предусматривал оккупацию Германией Польши. Разведке стала известна и крайняя дата возможного нападения на Польшу - 1 сентября 1939 года, что означало начало новой мировой войны. Когда в Москву в августе 1939 года отправилась морем совместная англо-французская делегация для переговоров о совместных действиях по предотвращению гитлеровской агрессии, лондонская и парижская резидентуры НКВД сообщили в Центр содержание секретных инструкций, полученных этими делегациями. Одновременно от «Кэмбриджской пятерки» поступили сведения о том, что Германия и Англия ведут секретные переговоры по заключению договора о ненападении. До начала Второй мировой войны оставалось менее двух недель.
Война началась 1 сентября 1939 года с провокации, устроенной гитлеровцами у польского местечка Гляйвице. Группа преступников, специально выпущенных из германских тюрем и переодетых в польскую военную форму, захватила радиостанцию и обратилась по радио с призывом к началу войны с Германией. В ответ Гитлер отдал приказ атаковать Польшу. Сам факт провокации, приведшей к развязыванию Второй мировой войны, произвел глубокое впечатление на советское руководство и самого Сталина, который больше всего стал опасаться подобных провокаций со стороны гитлеровцев и с подозрением относился к донесениям разведки, предупреждавшей его о грядущем нападении Германии.
Однако развал внешней разведки в 1930-е годы был еще слишком ощутим. Несмотря на предпринятые Фитиным активные меры по восстановлению загранаппаратов, разведка не смогла предупредить Центр о нападении Германии на Францию 10 мая 1940 года и об одновременной оккупации ею стран Бенилюкса. Война стала национальной катастрофой для Франции, утратившей в результате германского «блицкрига» национальную независимость. Только в первые дни войны немцы взяли в плен 700 тысяч французских военнослужащих. 22 июня Франция капитулировала. В плену оказались еще 1 миллион 400 тысяч французских солдат и офицеров. Результаты разгрома крупнейшей в Европе армии произвели ошеломляющее впечатление на весь мир.
Внешняя разведка органов госбезопасности, руководимая молодым начальником Павлом Фитиным, смогла заработать в полную силу только тогда, когда Гитлер начал переброску своих войск к нашим границам. Месяц спустя после капитуляции Франции, 22 июля 1940 года, Гитлер подписал директиву о разработке плана нападения на Советский Союз, получившего название план «Барбаросса». К концу года подготовка плана войны против СССР была завершена, и 18 декабря 1940 года Гитлер подписал совершенно секретную директиву № 21. В ней говорилось, что германские вооруженные силы должны разгромить Советскую Россию в ходе кратковременной кампании еще до того, как будет закончена война против Англии. Приготовления к реализации плана «Барбаросса» планировалось начать немедленно и завершить к 15 мая 1941 года. Решающее значение придавалось дезинформации противника и сохранению военных приготовлений Германии в тайне.
Следует признать, что ни одна разведка мира, включая советскую, не смогла получить план «Барбаросса». Однако советским разведчикам удалось до начала войны выяснить его основное содержание. Так, сразу же после разгрома Франции, 4 июля 1940 года разведка информировала Кремль о переброске первых германских дивизий на советскую границу. Всего с июля 1940 года по июнь 1941 года внешнеполитическая разведка направила в Политбюро ЦК ВКП(б) более 120 детальных сообщений. В них отслеживались не только военные приготовления Германии, но и содержались сведения о военно-хозяйственных приготовлениях к эксплуатации советских территорий, которые будут захвачены вермахтом.
Павел Фитин работал интенсивно, не покладая рук. Обжигающее дыхание войны становилось все ощутимей, из резидентур каждый день приходили тревожные сведения о ее неизбежности. Однако Лаврентий Берия, знавший о том, что Сталин войны не хочет и стремится ее предотвратить, грозился «стереть в лагерную пыль» всякого, кто говорит о ее неотвратимости.
Нелегко приходилось начальнику разведки: сообщения загранаппаратов становились все тревожнее, они свидетельствовали о том, что все приготовления Гитлера к нападению на СССР завершены, и война может начаться в любой день. Об этом, в частности, сообщали резидентуры внешней разведки в Берлине, Риме, Праге, Хельсинки, Шанхае. Опытный разведчик-нелегал Василий Зарубин, встретившийся в Шанхае с военным советником Чан Кайши Вальтером Стеннесом («Друг»), сообщил в Москву, что, по данным источника, гитлеровское нападение состоится в мае 1941 года. На очередной встрече «Друг», ссылаясь на высокопоставленного германского дипломата, сообщил Зарубину, что крайняя дата начала войны назначена Гитлером на 24 июня.
Знакомясь с шифровкой от Зарубина, Павел Фитин невольно вспомнил, что разведка уже называла восемь дат гитлеровского нашествия. В мае, о котором говорили многие донесения разведки, нападение не состоялось: Гитлер вторгся в Югославию, а также оккупировал остров Крит. И вот теперь поступают сведения о девятой дате. Что это: истина в последней инстанции или очередной блеф бесноватого фюрера? Ведь и свое нападение на Францию он под разными предлогами переносил тридцать восемь раз! Однако внутренний голос ему подсказывал, что на этот раз источники разведки не ошибаются.
12 апреля 1941 года Центр получил сообщение из Лондона от Кима Филби, работавшего в то время в британских спецслужбах. В нем говорилось, что «у советских границ развернуто 127 германских дивизий, в том числе в Польше - 58. Всего в германских вооруженных силах насчитывается 223 дивизии». Эта информация подтверждала сведения, добытые разведкой в Болгарии. Однако верны ли они? Только после войны станет известно, что на самом деле у Гитлера было на 50 дивизий больше.
К маю 1941 года информация резидентур стала настолько детальной, что руководству внешней разведки были известны места дислокации дивизий, расположение батальонов, отдельных казарм, штабов частей. В апреле - мае разведка доложила руководству страны последние сведения о приготовлениях Германии к нанесению удара. В документе разведка сообщала о завершении строительства рокадных дорог, об укреплении мостов, скрытной концентрации переправочных средств, выгрузке боеприпасов прямо на грунт, об ограничении передвижения гражданских лиц в приграничной зоне и о переоборудовании школ под госпиталя, введении частичного затемнения.
Наконец, 16 июня 1941 года из берлинской резидентуры НКГБ поступило срочное сообщение, полученное от «Старшины», следующего содержания:
«Все военные приготовления Германии по подготовке вооруженного выступления против СССР полностью закончены, и удара можно ожидать в любое время».
Эти сведения были немедленно доложены наркому госбезопасности Всеволоду Меркулову. По его указанию начальник разведки Павел Фитин отдал распоряжение начальнику германского отделения Павлу Журавлеву срочно готовить обобщенную информацию для Сталина. О реакции Сталина на данную информацию мы уже рассказывали выше.
После доклада в Кремле прошло несколько тревожных дней. На рассвете 22 июня Фитин, работавший и ночью, как требовал вождь, вышел из своего рабочего кабинета на Лубянке. После недавней встречи со Сталиным его неотвязно мучил один вопрос: неужели сообщение «Старшины» дезинформация? С этими тяжелыми мыслями он приехал домой и прилег, однако отдохнуть ему не удалось: зазвонил телефон. Было пять часов утра 22 июня 1941 года.
Товарищ генерал, вас срочно вызывает нарком.
Павлу Фитину была понятна причина столь срочного вызова к наркому: подтвердилась информация разведки. Сотрудников наркомата, прибывших по вызову Меркулова, пригласили в его кабинет. Нарком выглядел подавленным. Он сообщил, что на всем протяжении западной границы - от Балтийского до Черного моря - идут бои. Надо продумать план действий органов госбезопасности, учитывая сложившуюся обстановку. Обратившись к Фитину, он сказал:
А вам необходимо подготовить соответствующие указания закордонным резидентурам. Через полтора-два часа я вас вызову.
В резидентуры ушли телеграммы, подписанные начальником разведки, в которых уточнялись их задачи в связи с начавшейся войной. Главная задача - выявить реальные военно-политические планы нацистской Германии и ее союзников в отношении СССР. Однако в связи с быстрым продвижением германской армии в глубь территории СССР наладить работу внешней разведки за рубежом в соответствии с требованиями военного времени в полном объеме сразу не удалось.
Особенно в сложном положении оказалась резидентура внешней разведки в Берлине. В первый же день войны гестапо блокировало советское посольство в германской столице, запретив любые выходы персонала в город. Правда, заместителю резидента Короткову удалось встретиться с «Корсиканцем» и «Старшиной» и передать им радиостанцию и инструкции на период военных действий. Тем не менее в первые же дни войны связь с антифашистским подпольем в Германии была нарушена. До войны предполагалось, что свои шифрованные сообщения участники «Красной капеллы» будут передавать по радио в приемный пункт разведки, развернутый под Брестом. Однако в связи с оккупацией Бреста он был эвакуирован в глубокий тыл, и связь с подпольем в Германии была утрачена.
В связи с успешным продвижением вермахта на Восток ЦК ВКП(б) 18 июля 1941 года принимает специальное постановление «Об организации борьбы в тылу германских войск». Одновременно принимается решение об очередной реорганизации внешней разведки органов государственной безопасности. Наркомат госбезопасности был ликвидирован, а внешняя разведка вновь возвратилась в состав НКВД, которым руководил Берия.
Павел Фитин становится начальником Первого (разведывательного) управления НКВД. Основной задачей его управления определяется развертывание активной разведывательной работы за рубежом. Одновременно создается Четвертое (разведывательно-диверсионное) управление НКВД, главной задачей которого ставится ведение разведывательной и диверсионной работы в тылу германских войск. Начальником Четвертого управления назначается заместитель Фитина генерал Судоплатов.
С началом гитлеровского нашествия перед руководимой Фи-тиным внешней разведкой остро встал вопрос о том, вступит ли Япония в войну на стороне Германии. Эту проблему регулярно отслеживали резидентуры разведки в Японии, Китае и в других странах. Уже в первые месяцы войны ими были получены достоверные сведения, говорившие о том, что Япония займет выжидательную позицию и в ближайшее время нападать на СССР не собирается. Эта информация политической разведки, подкрепленная данными военной разведки и из других источников, позволила Сталину в период битвы за Москву снять с Дальнего Востока и перебросить на Западный фронт сибирские дивизии, которые решили исход этого сражения и отстояли советскую столицу. Однако вопрос о возможном вступлении Японии в войну против СССР не снимался с повестки дня разведки до 1943 года, когда битва за Сталинград закончилась поражением гитлеровской армии.
Уже первые месяцы германской агрессии показали, что Гитлер ведет против СССР войну на истребление и преследует цель уничтожить советское государство. Однако постепенно война стала приобретать затяжной характер, что требовало напряжения всех сил, включая силы внешней разведки. Ее «легальные» резидентуры, работавшие на территории Германии и ряда оккупированных Гитлером европейских стран, с началом войны прекратили свое существование. А развертывание работы нелегальных резидентур, создававшихся на период войны, сталкивалось с определенными трудностями. В конце августа 1942 года гестапо арестовало членов подпольных групп «Старшины» и «Корсиканца». Всего в Германии по делу «Красной капеллы» было арестовано свыше 200 человек, а с учетом оккупированных ею стран - 600 человек, большинство из которых было казнено. В том же году был казнен ценный агент внешней разведки в Германии «Брайтенбах».
Несмотря на непродолжительный срок работы в военный период, руководимым «Корсиканцем» и «Старшиной» группам удалось передать в Москву ряд ценных сведений.
От них, в частности, была получена упреждающая информация о том, что в 1942 году Гитлер нанесет главный удар на Кавказ, отказавшись от наступления на Москву. Сталин, однако, эту информацию разведки проигнорировал, что привело к прорыву группы армий Паулюса летом 1942 года к Сталинграду.
С утерей разведывательных возможностей непосредственно в Германии Павел Фитин сделал ставку на активизацию работы «легальных» резидентур в таких странах, как Англия, США, Болгария, Турция, Китай, Иран, Афганистан, Швеция, Япония и ряд других. Наиболее значительных результатов внешняя разведка под руководством Фитина добилась в Англии, где активно действовала знаменитая «Кэмбриджская пятерка» в составе Кима Филби, Джона Кернкросса, Энтони Бланта, Дональда Маклина и Гая Бёрджеса. Благодаря им внешняя разведка нашей страны в течение всего периода войны имела доступ к секретным документам кабинета министров и военного ведомства Великобритании, к переписке премьер-министра Черчилля с президентом США Рузвельтом и другими главами государств, а также министра иностранных дел Идена с послами Англии за рубежом.
Особое место принадлежит резидентурам внешней разведки в Англии и США в получении секретов атомного оружия. Первая информация о том, что в Великобритании ведутся работы по созданию «супероружия», поступила от агента лондонской резидентуры Кернкросса. Нарком Берия поначалу отрицательно отнесся к этой информации, расценив ее как попытку правящих кругов Великобритании отвлечь силы и средства Советского Союза на второстепенные цели. Однако благодаря настойчивости Фитина в июле 1943 года ГКО СССР принял специальное постановление о начале работ над атомным оружием в нашей стране и определил задачи внешней разведки по данному вопросу.
В связи с наметившимся переломом в ходе войны в апреле 1943 года происходит новая реорганизация органов госбезопасности: вновь воссоздается наркомат государственной безопасности СССР.
Павел Фитин становится начальником его Первого управления и упорно доказывает необходимость работы по атомному проекту. Настойчивость начальника внешней разведки неожиданно находит поддержку у Сталина. Руководителем советского атомного проекта назначается молодой ученый Курчатов, а куратором этой тематики - Берия. Разведка органов госбезопасности, руководимая Фитиным, успешно справилась с поставленными перед ней задачами. Недаром работа по «атомному проекту» относится к одному из самых важных достижений советской внешней разведки за всю историю ее существования.
В 1944–1945 годах оперработник нью-йоркской резидентуры Феклисов, работавший с эмигрировавшим перед войной в Лондон германским ученым Клаусом Фуксом, который трудился в США над созданием атомной бомбы в составе группы английских ученых, получил от него все необходимые расчеты и чертежи. В послевоенный период от Клауса Фукса поступили материалы о работе в США над созданием водородного оружия. Сведения, полученные от источника, позволили СССР не только сэкономить значительные средства и выиграть время, но и опередить США в создании водородной бомбы.
Помимо атомной проблемы разведка в годы войны решала массу других важных задач.
Так, 27 ноября 1941 года в США, в адрес резидента Зарубина ушла телеграмма за подписью начальника внешней разведки, в которой уточнялись задачи резидентуры. В качестве приоритетной ставилась задача изыскать возможности для получения политической, экономической и военной информации по Германии и ее союзникам. Особое внимание обращалось также на своевременное выявление планов и намерений США в отношении СССР, а также стран «оси». Накануне отъезда в США Зарубин был принят Сталиным, который поставил перед ним задачу следить за тем, чтобы правящие круги США не сговорились с гитлеровской Германией за спиной СССР и не закончили войну сепаратным миром.
В августе 1941 года посол Великобритании в Москве Криппс передал предложение своего правительства о налаживании сотрудничества разведслужб двух стран в работе против гитлеровской Германии. Вскоре в Москву прибыл представитель британской разведки генерал Джордж Хилл, который ранее работал в нашей стране и даже был участником «заговора послов» против Советской Республики. В Лондон в сентябре того же года для поддержания контактов был направлен опытный советский разведчик Иван Чичаев. Наиболее успешным сотрудничество разведслужб двух стран было в Иране и Афганистане, в чем, несомненно, была заслуга самого Дж. Хилла, питавшего определенные симпатии к нашей стране.
Так, совместными усилиями разведслужб СССР и Великобритании в период Тегеранской конференции «Большой тройки», проходившей в иранской столице 30 ноября - 1 декабря 1943 года, было предотвращено покушение на глав государств антигитлеровской коалиции и разгромлена разведывательная сеть германских спецслужб. В Афганистане спецслужбами двух стран была ликвидирована агентурная сеть разведок стран «оси», получившая название «Мародеры». К середине 1943 года советская разведка в Афганистане уже полностью контролировала всю работу германской резидентуры в этой стране, в Индии, а также в советских приграничных районах.
Начальник внешней разведки Фитин предложил наркому госбезопасности Меркулову попытаться завербовать резидента германской разведки в Афганистане Расмуса, используя бесспорные материалы о провале его сети. В декабре 1943 года в Кабул для проведения вербовочной беседы с Расмусом вылетел Коротков. Он встретился с германским резидентом и в беседе с ним предъявил добытые советской разведкой шифры и коды, которые позволили расшифровать всю его переписку с Берлином и арестовать немецкую агентуру. Немцу были предъявлены документы на деньги, которые перевербованная агентура передала советской стороне и которые поступили в фонд обороны. Коротков предложил Расмусу сотрудничать с советской разведкой. Немец обещал подумать над предложением разведчика и дать ответ через день. Однако на назначенную встречу он не вышел и через несколько дней тайно покинул Кабул. Выяснилось, что он доложил в Берлин о вербовочном подходе к нему и был отозван из страны.
После разгрома гитлеровских войск под Сталинградом перед разведкой встал вопрос о дальнейших стратегических планах Гитлера на Восточном фронте. 25 апреля 1943 года англичане, еще до войны получившие немецкую шифровальную машину «Энигма» и читавшие переписку гитлеровского Генштаба, перехватили и расшифровали телеграмму южной группы войск в адрес Гитлера. В ней сообщалось, что летом немецкие войска намерены предпринять наступление в районе Курска. Содержание расшифрованной телеграммы было передано Дж. Кернкроссом его куратору из лондонской резидентуры и незамедлительно направлено в Центр. Фитин доложил это сообщение Верховному Главнокомандующему. На сей раз Сталин поверил сообщению внешней разведки, советским командованием были предприняты необходимые меры, что сыграло решающую роль в разгроме гитлеровских войск на Курской дуге и переходе стратегической инициативы в руки Советской Армии.
После того как в Великой Отечественной войне произошел коренной перелом в пользу Советского Союза, важное место в работе внешней разведки за рубежом стали занимать вопросы, связанные со сроками открытия второго фронта и сепаратными переговорами, которые Англия и США пытались вести с нацистской Германией за спиной СССР. Еще ранее Сталин в письмах к Черчиллю ставил вопрос о втором фронте, однако Англия под разными предлогами уклонялась от выполнения своих обязательств. Внешняя разведка регулярно информировала Центр о всех нюансах политики кабинета Черчилля по этому вопросу. Из добытых ею документальных материалов следовало, что именно британский премьер под разными предлогами уклоняется от выполнения принятых на себя обязательств, рассчитывая, что затяжная война между Германией и СССР истощит эти страны, а это будет выгодно Англии.
Известно, что вопрос об открытии второго фронта был окончательно решен на Тегеранской конференции, когда стало ясно, что Советский Союз сможет в одиночку разгромить гитлеровскую Германию. Стремясь не допустить подобного развития событий, США и Англия открыли второй фронт в Европе только 6 июля 1944 года. Причем первоначально Черчилль настаивал на высадке союзных войск на Балканах, чтобы не допустить освобождения Советской Армией оккупированных Гитлером европейских стран и усиления влияния СССР в Европе.
Руководимая Фитиным внешняя разведка внимательно следила за сепаратными переговорами наших союзников по антигитлеровской коалиции. В мае 1942 года резидентура внешней разведки в Стокгольме сообщила в Центр, что сотрудник германского посольства тайно вылетел в Лондон для ведения переговоров с британской стороной об условиях выхода Германии из войны. В сообщении отмечалось, что за спиной кругов, оппозиционных гитлеровскому режиму, стоят предвоенный канцлер Германии фон Паппен и ряд высокопоставленных военных и политических деятелей страны. Фитин доложил Сталину эту информацию, а также данные лондонской резидентуры о том, что на сей раз Англия отклонила предложения немцев и интернировала гитлеровского дипломата. В дальнейшем резидентуры разведки регулярно информировали Центр о попытках германской стороны установить контакты с англичанами в Анкаре, Берне и Ватикане. Сепаратные контакты англичан с немцами также имели место в 1943 году в Мадриде и Лиссабоне.
В феврале 1943 года в Швейцарию прибыл видный представитель германской аристократии князь Гогенлоэ, который установил контакт с региональным руководителем Управления стратегических служб (разведки) США в Европе Алленом Даллесом. В 1944 году с американским разведчиком в Берне встречался отставной нацистский генерал фон Браухич. В ходе переговоров обсуждались вопросы отстранения Гитлера от власти и создания в Германии военного правительства, которое будет поддержано со стороны Англии и США. Подобные контакты имели место и в 1945 году.
Как мы видим, в годы военного лихолетья Павел Фитин регулярно докладывал советскому правительству информацию внешней разведки о сепаратных переговорах между представителями Германии и нашими западными союзниками. 7 апреля 1945 года, когда советские войска приближались к Берлину, Сталин направил личное послание президенту США Рузвельту, в котором подчеркнул недопустимость сепаратных переговоров с Германией накануне ее поражения. Он настоятельно потребовал участия советской стороны во всех ведущихся переговорах об условиях капитуляции Германии. По указанию Рузвельта Даллес прервал переговоры с немцами, и Германии не удалось внести раскол в антигитлеровскую коалицию.
Пределом мечтаний любой разведки мира назвал видный американский разведчик Аллен Даллес, в послевоенные годы возглавивший ЦРУ США, информацию, добывавшуюся советской разведкой в годы войны. В этом, несомненно, была заслуга и ее руководителя генерал-лейтенанта Фитина.
В канун подготовки Ялтинской конференции разведка получила копию шифртелеграммы, которую Черчилль направил Рузвельту и в которой обсуждался вопрос о том, как лучше обыграть Сталина на встрече в Крыму. Фитин проинформировал советское правительство об этой телеграмме, а также о том, что Англия и США намерены поддержать на конференции польское правительство в эмиграции. 23 и 28 января 1945 года начальник разведки доложил Сталину основные документы правительств США и Англии, подготовленные к Крымской конференции. В них рассматривались вопросы послевоенного устройства в Европе, в том числе предложения о расчленении Германии, перемещении германского населения с захваченных ею территорий, обращения с главными военными преступниками.
Полученные разведкой документы позволили советскому правительству добиться от США и Англии принятия в Ялте решений, учитывающих реальные интересы СССР по всем основным вопросам послевоенного устройства в Европе, и отстоять интересы Польши и других стран Восточной Европы. В июне 1945 года, когда нацистская Германия была повержена советскими войсками и безоговорочно капитулировала, внешняя разведка направила Сталину доклад начальников штабов Великобритании премьер-министру Черчиллю, озаглавленный «Безопасность Британской империи». В этом документе Советский Союз из-за его поддержки национально-освободительных движений в странах «третьего мира» объявлялся «главным противником Великобритании и всего западного мира». Авторы документа рекомендовали британскому правительству осуществить серию внешнеполитических и военных мероприятий, чтобы не допустить восстановления разрушенной экономики СССР.
Вторая мировая война закончилась в августе 1945 года разгромом милитаристской Японии. Разгром вооруженной до зубов миллионной Квантунской армии, оккупировавшей Маньчжурию, способствовал победе народной революции в Китае. В эти годы П.М. Фитин постоянно информировал Кремль о планах Запада по оказанию противодействия китайской революции, попытках Великобритании и Франции сохранить колониальные порядки в Китае и Юго-Восточной Азии, Индии, Пакистане, к востоку от Суэца. Информация советской разведки, докладываемая генерал-лейтенантом Фитиным политическому руководству страны, положительно оценивалась Сталиным и оказывала влияние на принимаемые им решения в этой области.
После войны забот у Фитина не убавилось. Наши вчерашние союзники, овладевшие секретом атомного оружия, разрабатывали планы нападения на СССР. Внешняя разведка регулярно информировала советское правительство о всех нюансах политики Запада в отношении нашей страны. От былого недоверия Сталина к донесениям разведки не осталось и следа. Упрочился авторитет и самого начальника разведки, чья предвоенная информация о нападении Гитлера на Советский Союз подтвердилась вопреки прогнозам Берии.
Однако после войны Берия полностью рассчитался со строптивым начальником разведки. В конце июня 1946 года по его личному распоряжению генерал-лейтенант Фитин был освобожден от занимаемой должности, на которой столь блестяще зарекомендовал себя в военные годы. До декабря он находился в распоряжении управления кадров без какого-либо назначения.
В декабре 1946 года П.М. Фитина направляют заместителем Уполномоченного МТБ в Германию, где он работает до 1947 года. В дальнейшем Берия вновь понижает его в должности: Фитин назначается на пост заместителя начальника управления госбезопасности по Свердловской области. Затем его переводят в Алма-Ату на должность руководителя МТБ союзной республики, а вскоре вновь возвращают в Свердловск уже в качестве начальника областного управления МГБ.
Лаврентий Берия, однако, не решился на прямую физическую расправу над Фитиным, зная о том, что Сталин прислушивался к его мнению в годы войны и ценил вклад руководимой им разведки в обеспечение общей победы над врагом.
В июле 1953 года П.М. Фитин был освобожден от занимаемой должности, а в ноябре того же года уволен из органов госбезопасности. При этом следует отметить, что 46-летний генерал-лейтенант был лишен военной пенсии, поскольку не имел соответствующей выслуги лет. До 1959 года он занимал ответственные должности в Министерстве госконтроля СССР, а затем возглавил фотокомбинат Союза советских обществ дружбы и культурной связи с зарубежными странами, где и проработал до конца своих дней.
24 декабря 1971 года выдающийся организатор деятельности советской внешней разведки в годы Великой Отечественной войны Павел Михайлович Фитин скончался.
За заслуги в деле обеспечения государственной безопасности нашей страны генерал-лейтенант Фитин был награжден двумя орденами Красного Знамени, орденами Красной Звезды и Красного Знамени Тувы, многими медалями, а также нагрудным знаком «Заслуженный работник НКВД». Его труд был также отмечен высокими наградами ряда зарубежных государств.
Из книги Я дрался на Т-34 автора Драбкин Артем ВладимировичФАДИН АЛЕКСАНДР МИХАЙЛОВИЧ А что ты думал?! Если в гвардейском корпусе, так сразу гвардеец?! Нет! Родился я в деревне Князевка Арзамасского района Нижегородской области 10 октября 1924 года. В воскресенье, 22 июня 1941 г., я проснулся поздно, где-то часов в десять утра. Умывшись и
Из книги Танкисты [«Мы погибали, сгорали…»] автора Драбкин Артем ВладимировичАронас Александр Михайлович В начале сентября 1944 года в Литве мы наводили переправу через реку для танковой бригады. Рядом с нами остановились танкисты, у них в экипаже заряжающего не было, начали почему-то именно мне предлагать, мол, сапер, пошли к нам в экипаж, паек
Из книги Явка до востребования автора Окулов Василий Николаевич Из книги Смерш vs Абвер. Секретные операции и легендарные разведчики автора Жмакин МаксимГлава 6. Павел Судоплатов В 1907 г. в украинском городе Мелитополе родился мальчик по имени Павел. С началом Первой мировой войны он стал ходить в школу, однако проучился совсем немного. В 1917 г. скончался его отец, а в 1918 г. в Красную армию ушел старший брат. Буквально на
Из книги Суворов и Кутузов [сборник] автора Раковский Леонтий ИосифовичГлава шестая «Бедный Павел!»
Из книги Секретная миссия в Париже. Граф Игнатьев против немецкой разведки в 1915–1917 гг. автора Карпов Владимир НиколаевичГлава шестая. ПАВЕЛ ИГНАТЬЕВ В ПАРИЖЕ Прибыв в Париж в качестве представителя разведслужбы Юго-Западного фронта, Павел Игнатьев на первых порах столкнулся с немалыми трудностями в работе. Ознакомившись с обстановкой, П. Игнатьев решил создать зарубежную агентурную сеть,
Из книги Начальник внешней разведки. Спецоперации генерала Сахаровского автора Прокофьев Валерий Иванович Из книги 23 главных разведчика России автора Млечин Леонид Михайлович Из книги Я дрался на Т-34 [Обе книги одним томом] автора Драбкин Артем ВладимировичФадин Александр Михайлович А что ты думал?! Если в гвардейском корпусе, так сразу гвардеец?! Нет! Родился я в деревне Князевка Арзамасского района Нижегородской области 10 октября 1924 года.В воскресенье, 22 июня 1941 г., я проснулся поздно, где-то часов в десять утра. Умывшись и
Из книги Мы дрались на истребителях [Два бестселлера одним томом] автора Драбкин Артем ВладимировичСинайский Виктор Михайлович Родился я в Воронеже, в семье врача. В 1938 году окончил школу и поехал в Москву поступать в МВТУ им. Баумана. Поступил и проучился в нем до осени 1939-го, пока не был издан новый закон об отсрочке, по которому студентов призвали в армию.Вместе со
Из книги Я дрался на штурмовике [Обе книги одним томом] автора Драбкин Артем ВладимировичХухриков Юрий Михайлович Я коренной москвич в четвертом или даже пятом поколении. Мои предки были дорогомиловскими ямщиками, а прадед, Степан Хухриков, даже был их старшиной. Родился я в 1924 году в семье военного, участника пяти войн, бывшего офицера сначала Царской, а
Из книги Начальники советской внешней разведки автора Антонов Владимир СергеевичБатиевский Алексей Михайлович Родился я на Украине, в Городище, между Киевом и Полтавой.Когда я увидел первый самолет? Мы идем по Подолу летом босыми ногами. Как в Киеве Подол, в Полтаве Подол, так и в Городище тоже Подол. Отец несет младшего брата на плечах, мать идет
Из книги автораГлава 3. ШПИГЕЛЬГЛАЗ СЕРГЕЙ МИХАЙЛОВИЧ После внезапной смерти Абрама Ароновича Слуцкого временно исполняющим обязанности начальника 7-го отдела Главного управления государственной безопасности (ГУГБ) НКВД СССР (внешней разведки) был назначен майор государственной
Из книги автораГлава 5. СУДОПЛАТОВ ПАВЕЛ АНАТОЛЬЕВИЧ После освобождения Залмана Исаевича Пассова от обязанностей начальника советской внешней разведки и ареста, временно исполняющим обязанности руководителя 5-го отдела Главного управления государственной безопасности НКВД СССР был
Из книги автораГлава 6. КОРОТКОВ АЛЕКСАНДР МИХАЙЛОВИЧ После освобождения В.С. Рясного от должности временно исполняющим обязанности начальника советской внешней разведки был назначен опытный и авторитетный сотрудник полковник А.М. Коротков. Однако официальным руководителем разведки
Из книги автораГлава 8. САХАРОВСКИЙ АЛЕКСАНДР МИХАЙЛОВИЧ Александр Михайлович Сахаровский - незаурядный человек и выдающийся чекист, проработавший на посту начальника советской внешней разведки с середины 1950-х годов более 15 лет. Ему пришлось руководить разведывательной службой
E X L I B R I S «МИ»
ФИТИН: НАЧАЛЬНИК РАЗВЕДКИ
А.Ю.Бондаренко
|
В конце апреля, в преддверие празднования 70-летия Великой Победы, издательство «Молодая гвардия» выпускает в серии «Жизнь замечательных людей» книгу «Фитин: начальник разведки» - биографию генерал-лейтенанта Павла Михайловича Фитина (1907 - 1971), возглавлявшего советскую внешнюю разведку с 1939 по 1946 год. Это первая книга, повествующая о судьбе самого молодого начальника советской разведки, руководившего Службой в наиболее трудный и драматический период нашей истории - в годы Великой Отечественной войны.
Редакция |
Глава I. «Расстрельная» должность.
Самое главное событие, произошедшее в СССР 13 мая 1939 года, не нашло никакого отражения на страницах советских (а уж тем паче - зарубежных) газет. Хотя в те дни, начиная с 12 мая, в нашей прессе вообще доминировала одна скорбная тема: одиннадцатого числа, как это писалось, «при исполнении служебных обязанностей в результате воздушной катастрофы» - отрабатывался ночной полёт «вслепую» - погибли замечательные лётчики, Герои Советского Союза Анатолий Серов и Полина Осипенко , и во всех газетах, из номера в номер, по несколько обведённых траурной рамкой полос было заполнено соболезнованиями и воспоминаниями...
Но что же писали газеты от 14 мая 1939 года о событиях предыдущего дня? В принципе, о международных и основных внутрисоюзных событиях они все писали одно и то же, «эксклюзивной» информации не было. А потому возьмём газету «Правда», орган Центрального и Московского комитетов ВКП(б), которая тогда официально считалась «ежедневной руководящей газетой большевистской партии». Её 1-я и 2-я полосы вышли под «шапкой»: «Сегодня Москва хоронит доблестных лётчиков...», 3-я полоса была, что называется, «целевая»: «Новосибирская область в третьей Сталинской пятилетке», а три последние страницы газеты были посвящены событиям партийной, внутрисоюзной и международной жизни.
На первый взгляд, ничего особенно примечательного в нашей стране и в мире тринадцатого числа не происходило. На 4-й и 5-й страницах «Правды» помещены, в частности, репортаж с пограничной заставы на юго-восточной границе и информация о подготовке к выпуску курсантов Ленинградского военно-морского инженерного училища им. Дзержинского - тексты написаны по принципу «мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути», то есть боевая учёба везде идёт успешно. Обращает на себя внимание письмо И.Золотарёва из города Туапсе «За что меня исключили из партии?» - горькая история о том, как в недавнем ещё 37-м году коммуниста с 1926 года исключили из ВКП(б) «за связь с врагами народа и как сына кулака». В сопровождающем это письмо редакционном комментарии корреспондент «Правды» В.Климов доказывает, что товарищ Золотарёв был злонамеренно оклеветан...
На 6-й, «международной», странице события уже боевые, но нашей страны они пока ещё никак не касаются. Вот, 13 мая корреспондент ТАСС сообщает из Варшавы: «Данцигский сенат запретил польским организациям в Данциге отметить годовщину со дня смерти маршала Пилсудского (12 мая). Власти Данцига сообщили польскому комиссару, что они не берут на себя ответственности за безопасность поляков в случае организации ими каких-либо собраний по поводу этой годовщины... Польские газеты сообщают о продолжающемся в Данциге антипольском терроре. 11 мая фашисты разгромили польский книжный магазин и побили окна в других польских магазинах. Вчера все польские газеты в Данциге были конфискованы...». Варшавскому тассовцу вторит парижский, его информация также получена из Польши: «Как сообщает варшавский корреспондент "Фигаро", германские фашисты тайно доставили из Германии в Данциг большое количество оружия. Часть оружия поступает в Данциг из Восточной Пруссии. За последние 10 дней в Данциг проникло под видом туристов около 30 тысяч германских штурмовиков...».
События эти можно назвать прелюдией Второй мировой войны, однако об этом ещё мало кто догадывался. А ведь до войны, которая начнётся 1 сентября с нападения гитлеровской Германии на Польшу, оставалось всего лишь три с половиной месяца.
Тревожные сообщения приходили и с Дальнего Востока, где японские агрессоры пытались покорить северный Китай: «В юго-восточной части провинции Хубэй за последние дни китайские войска произвели ряд атак на позиции противника. В боях японцы потеряли свыше 1.000 человек». «11 мая в районе юго-западнее Кантона между японскими и китайскими воздушными силами произошёл воздушный бой. В этом бою принимали участие 32 китайских самолета и 24 японских». (Интересно, сколько китайцев было в числе тех 32-х лётчиков, или в воздухе с японцами дрались только советские пилоты-добровольцы?) И ещё одно тассовское сообщение, на этот раз - из Шанхая, от 13 мая: «Агенты Ван Цзин-вея пытаются подкупить китайские газеты. Так, газета "Вэньвэйбао" сообщает, что один из агентов Ван Цзин-вея 11 мая явился в редакцию этой газеты и предложил ей месячную субсидию в несколько тысяч долларов. Руководители газеты решительно отвергли это предложение».
В общем, всё произошедшее нашу страну напрямую ещё как бы и не касалось... Хотя, 11 мая - до редакций газет эта информация пока что не дошла - японцы напали на ближайшего союзника СССР, Монгольскую Народную Республику. Советские войска вскоре придут на помощь монгольским друзьям, и агрессор потерпит несколько сокрушительных поражений. Именно тогда впервые ярко воссияет полководческая звезда Георгия Константиновича Жукова...
Но и не эту очередную японскую агрессию мы назвали в начале своего рассказа самым главным событием дня 13 мая 1939 года. Самое главное событие произошло в Москве, где на должность начальника 5-го отдела Главного управления государственной безопасности Народного комиссариата внутренних дел (ГУГБ НКВД) СССР был назначен Павел Михайлович Фитин, которому на ту пору не исполнилось ещё и тридцати двух лет.
Такое утверждение вряд ли понятно современному читателю, да и тогда, в далёком 1939-м, с ним, без сомнения, мало бы кто согласился. Но в данном случае историку виднее - и мы без труда докажем свою правоту.
Прежде всего, что такое 5-й отдел? Объясним, что до конца сентября 1938 года он назывался 5-м отделом Первого управления НКВД СССР, перед тем - 7-м отделом ГУГБ НКВД СССР, а до июля 1934 года - Иностранным отделом Главного управления государственной безопасности НКВД СССР. (Ранее он имел ещё несколько иных названий).
«Всё ясно! - воскликнет просвещённый читатель. - Это же легендарный ИНО - внешняя разведка!»
Вот именно! Но почему же данное назначение не произвело особенного впечатления на современников Фитина (речь, конечно, идёт о тех немногих, кто об этом знал)? Да потому, хотя бы, что никто тогда не предполагал, что с его приходом на должность закончится «чехарда» начальников внешней разведки.
Ведь как оно было?
17 февраля 1938 года в своём служебном кабинете скончался от сердечного приступа Абрам Аронович Слуцкий, руководивший разведкой с мая 1935 года; сменивший его в качестве исполняющего обязанности начальника отдела Сергей Михайлович Шпигельглас пребывал в должности до июня, а в ноябре того же 1938 года вообще был арестован и расстрелян в январе 1941-го; Зельман Исаевич Пассов поуправлял разведкой до 2 ноября 1938-го, после чего также был отстранён, арестован и расстрелян через три дня после Шпигельгласа; разведкой же ровно месяц - со 2 ноября по 2 декабря всё того же жуткого 1938 года - руководил Павел Анатольевич Судоплатов, которого вскоре объявили «врагом народа» и исключили из партии... Однако ему здорово повезло, потому как 25 ноября 1938 года на смену Николаю Ивановичу Ежову руководить Наркоматом внутренних дел СССР пришёл Лаврентий Павлович Берия и волна репрессий пошла на убыль - хотя, конечно, «подручных» Ежова тогда постреляли немало. Так как Судоплатов к таковым не относился, то он был просто снят с должности, но не репрессирован; вместо него разведку возглавил Владимир Георгиевич Деканозов, который через полгода, в мае 1939-го, стал заместителем наркома иностранных дел, - и расстреляли его только в конце 1953 года, по «делу Берия», уже как его «подручного».
Вот такая вот, как мы сказали, «чехарда» - к сожалению, в большинстве случаев «со смертельным исходом» - происходила в то время вокруг должности начальника внешней разведки НКВД СССР. В общем, должность в полном смысле слова была «расстрельной». Так что, думается, вряд ли кто завидовал стремительной карьере «мальчика» 1907 года рождения, который в марте 1938 года пришёл на службу в НКВД армейским младшим лейтенантом запаса (впрочем, и это звание не было тогда ему ещё официально присвоено), а в мае 1939-го, в чине майора госбезопасности , уже принимал под своё начало один из важнейших отделов ГУГБ... Тем более, вряд ли кто думал, что Павел Фитин будет руководить разведкой не считанные месяцы, как его предшественники, а целых семь лет, - и это окажутся самые трудные годы в истории Службы, потому как придутся они на время Второй мировой и Великой Отечественной войн. К тому же, всё то, что за этот сложнейший период было сделано сотрудниками внешней разведки под руководством Павла Михайловича, невозможно переоценить, ибо разведка не только внесла огромный вклад в дело достижения Великой Победы над нацизмом, но и создала себе огромный задел на будущее. Именно поэтому мы и считаем, что назначение Фитина на должность начальника 5-го отдела ГУГБ НКВД СССР было самым важным событием, произошедшим 13 мая 1939 года - а может быть, и во всём том году... Надеемся, что с этим согласятся и наши читатели.
А чтобы сразу составить определённое представление о Павле Фитине, мы сейчас приведём маленький, но очень важный и характерный эпизод из его биографии.
Как мы помним, в декабре 1938 года исполняющий обязанности начальника 5-го отдела ГУГБ Судоплатов был снят с занимаемой должности и исключён из партии. Вот что писал об этом Павел Анатольевич в книге «Разведка и Кремль»:
«Партбюро приняло это решение при одном воздержавшемся. Фитин, недавно назначенный на должность заместителя начальника Иностранного отдела, воздержался, потому что, по его словам, я был ему абсолютно неизвестен. Его честность и порядочность, весьма необычные в тех обстоятельствах, не повредили его карьере...» .
Иной принципиальный читатель может сказать, что Фитину вообще следовало бы выступить против решения партбюро, защитить Судоплатова, - но безрассудным самоубийцей он не был, да и такое его отчаянное выступление ровным счётом ничего бы не изменило в общем «запрограммированном» решении партийного бюро. Ведь то, что он воздержался, в конечном итоге, также ничего не значило, но зато Павел Михайлович показал себя честным и смелым человеком, и это, в чём нет сомнения, заметили все, а люди достойные - по достоинству же и оценили. Понятно ведь, что в ответ на слова Фитина, мол, Судоплатов ему «абсолютно неизвестен», вполне можно было выдвинуть обвинение, что он проглядел «врага народа», а значит, у него напрочь отсутствует необходимая сотруднику органов «революционная бдительность». Думается, что начальству тогда позиция Фитина не понравилась - но ничего, проглотили...
Ну а теперь, прежде, чем начать рассказ о судьбе своего героя, мы постараемся ввести читателей в реалии того сложного и противоречивого времени. Начнём с самого главного: что же это такое, служба разведки, и зачем она нужна? Ответ дадим с позиций тех лет.
В январе 1940 года, в Москве, тиражом в 300 тысяч экземпляров - фантастическим для нашего сегодняшнего дня - был выпущен «Политический словарь», который ориентировал советских граждан в реалиях современного мира и объяснял им подоплёку многих исторических событий. Нам, в данном случае, очень интересно, как трактовалось понятие «разведка». В соответствующей статье словаря говорилось (начало статьи, касающееся военной разведки, мы пропускаем):
«Политическая разведка - собирание секретных сведений о политической жизни и дипломатической деятельности иностранных государств, политических партий, государственных учреждений и т.д. <...>
Буржуазные разведчики - шпионы, работающие в пользу разведок капиталистических стран. Их шпионская деятельность сочетается с диверсиями, вредительством и террором. При подборе разведчиков иностранные разведки широко используют лютых врагов советского народа: троцкистско-бухаринских бандитов, осколки контрреволюционных партий - эсеров, меньшевиков, буржуазных националистов, а также уголовных преступников. Советский народ с помощью своей разведки разгромил гнезда этих агентов иностранных разведок. Для осуществления задач третьей пятилетки необходимо полностью ликвидировать последствия контрреволюционного вредительства, шпионо-троцкистско-бухаринских агентов иностранного капитала, поднять большевистскую бдительность во всей работе по строительству коммунизма и всегда помнить указание партии о том, что, пока существует внешнее капиталистическое окружение, разведки иностранных государств будут засылать к нам вредителей, диверсантов, шпионов и убийц, чтобы портить, пакостить и ослаблять нашу страну, чтобы мешать росту коммунизма в СССР» .
Вот такие задачи официально стояли перед советской внешней разведкой, которую возглавил Павел Фитин.
И вот что ещё сказано - но это уже в статье «Народный комиссариат внутренних дел (НКВД)»:
«Советская разведка пользуется любовью и постоянной помощью всех трудящихся в борьбе с врагами народа» .
(Нет смысла объяснять, что написана откровенная глупость - и разведка с «врагами народа» не борется, и «все трудящиеся» вряд ли могут ей чем-то помогать, - но звучит гордо и убедительно!)
Вообще характерно, что если сегодня мы только и знаем, что извиняемся перед всеми за наши реальные или, гораздо чаще, мнимые прегрешения прошлого, то здесь позиция великой державы обозначена чётко: они - плохие, мы - хорошие, их мнение нам безразлично. А потому это только «буржуазные разведчики» сочетают свою шпионскую деятельность «с диверсиями, вредительством и террором». А мы - ни-ни, мы, так сказать, «белые и пушистые»... Хотя, действительно, когда 23 мая 1938 года со стен и потолка роттердамского ресторана «Атланта» счищали ошмётки, оставшиеся от лидера ОУН Евгена Коновальца , «ликвидированного» известным нам Павлом Судоплатовым, все были уверены, что тут произошла либо националистическая «разборка», либо гитлеровские «хозяева» сами убрали своего зарвавшегося холуя... И когда 20 августа 1940 года в далёком жарком Мехико получил смертельный удар ледорубом по голове «демон революции» Лев Троцкий, никто также не смог связать это с советской разведкой - хотя испанец Рамон Меркадер, непосредственный исполнитель акции, был задержан и провёл в тюрьме целых два десятилетия, так ни в чём и не признавшись!
Блестяще работали ребята, ничего не скажешь! А «западники», значит, тогда чаще прокалывались, почему и можно было официально навешать на них всех собак - даже в «Политическом словаре». Впрочем, к этому весьма любопытному и познавательному изданию, передающему само учащённое дыхание своего времени, мы ещё не раз вернемся, а пока, всё-таки, конкретно объясним, что представляла собой к середине 1939 года внешняя разведка НКВД СССР, какие задачи она решала.
Иностранный отдел ВЧК (Всероссийской Чрезвычайной Комиссии) был образован 20 декабря 1920 года, а в феврале 1922-го вошёл в состав Секретно-оперативного управления Государственного политического управления при НКВД, затем, несколько позже, - Объединённого государственного политического управления при Совете Народных Комиссаров СССР (ОГПУ НКВД СССР). Главной задачей ИНО считалось «выявление на территории иностранных государств контрреволюционных организаций, ведущих подрывную деятельность против нашей страны» . Понятно, что «контрреволюционными» могли быть только организации, составленные из белогвардейцев, российских эмигрантов и тому подобной публики, готовившей свержение Советской власти, так что данная задача относилась к тем функциям, которые впоследствии решала внешняя контрразведка - структурные подразделения разведки, охраняющие саму Службу, а также советские представительство за рубежом, от проникновения иностранных спецслужб. К задачам того же характера можно отнести «Добывание документальных материалов по всем направлениям работы, в то числе таких материалов, которые могли бы быть использованы для компрометации как лидеров контрреволюционных групп, так и целых организаций», «Установление за рубежом правительственных и частных организаций, занимающихся военным, политическим и экономическим шпионажем», а также - «Контрразведывательное обеспечение советских учреждений и граждан за границей». Как чисто разведывательное направление работы ИНО, можно назвать «Освещение политической линии каждого государства и его правительства по основным вопросам международной политики, выявление их намерений в отношении России, получение сведений об их экономическом положении».
Центральный аппарат разведки составлял порядка семидесяти человек, для руководства заграничными резидентурами, которые тогда громоздко именовали «разведаппаратами», - кстати, в этих «аппаратах» работало от двух до четырёх сотрудников, официально числившихся служащими дипломатических или торговых представительств - было образовано шесть секторов. «Северный» занимался странами Прибалтики и Скандинавии; «Польский», соответственно, работал по нашему «заклятому другу» - Польше, которая, приобретя, в конце концов, независимость после всех «польских разделов» XVIII - XIX веков, вновь ощутила амбиции на уровне чуть ли не «Речи Посполитой» XVI столетия, когда её территория растянулась от Балтийского почти до Чёрного моря, и принялась досаждать своему восточному соседу; «Центрально-Европейский» отдел имел резидентуры в Берлине и в Лондоне, занимаясь великими государствами Европы; отдел «Южноевропейский и балканских стран» работал по тем государствам, где поначалу обосновались неподалеку от российских границ многие белогвардейские эмигранты; «Восточный» отдел «отхватил» огромную географическую территорию от Турции и Ирана до Японии и Китая; интересы «Американского» отдела ограничивались Северной Америкой - его резидентуры находились в Нью-Йорке и Монреале.
В 1930 году штат ИНО ОГПУ составлял 122 человека, половина из которых трудилась за рубежом. Можно сказать, что это немного, но не будем забывать, что любая спецслужба, прежде всего, сильна своими помощниками, которые и определяют уровень её разведывательных возможностей.
К тому времени задачи и направления работы советской разведки существенным образом изменились. Во-первых, были чётко определены объекты, представляющие наибольший разведывательный интерес: Англия, Франция, Германия, Польша, Румыния и Япония, а со стороны северо-запада - три прибалтийских государства и Финляндия. Во-вторых, перед разведкой, среди прочих, был теперь поставлен и ряд совершенно новых задач: «Раскрытие интервенционистских планов, разрабатывавшихся руководящими кругами Англии, Германии, Франции, Польши, Румынии, Японии, и выяснение сроков реализации этих планов»; «Выявление планов руководящих кругов перечисленных стран по финансово-экономической блокаде нашего государства»; «Добывание документов о секретных военно-политических соглашениях и договорах между указанными странами»; «Добывание для нашей промышленности сведений об изобретениях, конструкторских и производственных чертежей и схем, технических новинок, которые не могут быть получены обычным путем» .
Можно понять, что наша разведка во всех отношениях стала настоящей стратегической разведкой. Впрочем, что означает такое понятие?
«Стратегическая разведка даёт знания, на которых должна основываться внешняя политика нашей страны как во время войны, так и в мирное время», - писал американский специалист по разведке С.Кент .
Думается, та информация, которую получали сотрудники ИНО, помогала советскому руководству в определении внешнеполитической линии СССР - за исключением тех случаев, разумеется, когда «вожди» считали себя умнее и прозорливее всех (такое, как известно, происходило в нашей истории довольно часто и с пугающей периодичностью) и поступали так, как им заблагорассудится. Ну да ладно, не о «вождях» сейчас речь...
Особый интерес внешней разведки уже со второй половины 1920-х годов вызывала Германия - точнее, те процессы, что происходили в этой стране, давнем и перманентном источнике европейского беспокойства. Казалось бы, потерпев сокрушительное поражение в Мировой войне 1914 - 1918 годов, она должна была бы несколько успокоиться, поумерить свой воинственный пыл, забыть былые амбиции и залечивать полученные раны. Но нет, этого не произошло, причём по той причине, что вслед за военным поражением Германия подверглась воистину провокационному национальному унижению.
Соглашение о прекращении военных действий между Антантой и Германией было заключено 11 ноября1918 года во французском регионе Пикардия, недалеко от города Компьен, в железнодорожном салоне-вагоне маршала Фердинанда Фоша. Эту подробность необходимо запомнить!
28 июня 1919 года в Версале был подписан договор, официально завершивший войну Англии, Франции и Италии с Германией. В соответствии с этим унизительным соглашением Германия возвращала Франции Эльзас и Лотарингию - провинции, отторгнутые у французов в результате франко-прусской войны 1870 - 1871 годов. Ну, здесь всё понятно и достаточно справедливо. Зато Польша почему-то получала выход к Балтийскому морю - так называемый «Польский коридор», отрезавший от Германии Восточную Пруссию, именуемую «колыбелью прусского милитаризма»; старинный германский порт Данциг был обращён в «вольный город» под охраной Лиги Наций, а под контроль той же организации - на целых полтора десятилетия - попал Саарский угольный бассейн, питавший тяжёлую индустрию Германии; от Германии были отторгнуты три округа, присоединённые к Бельгии, часть германского Шлезвига отошла к Дании, а Мемель вскоре передали Литве... К тому же, немногочисленные германские колонии поделили между собой Англия, Франция и Япония - последняя также принимала определённое участие в Мировой войне на стороне Антанты.
Так ведь и этого мало! Изрядно обкорнав немецкие территории и основательно пограбив Германию материально, англо-французы ещё и отняли у немцев их «любимые игрушки» - боевую технику и вооружение, и изрядно порезали немецкую армию. По условиям мирного договора Германия должна была передать странам Антанты 5.000 артиллерийских орудий, 30.000 пулемётов, 3.000 миномётов, 5.000 паровозов и 150.000 вагонов, 2.000 самолётов, 10.000 грузовиков, 10 линкоров, 6 тяжёлых и 8 лёгких крейсеров, 50 эсминцев и 160 подводных лодок. Все прочие корабли германского военно-морского флота разоружались... Германская делегация отчаянно сопротивлялась и, не отстояв ни пяди немецкой земли, сумела выторговать для себя пять тысяч пулемётов, триста самолётов и пять тысяч грузовиков... Союзники также поставили жесточайшие условия: численность армии - рейхсвера - не должна превышать ста тысяч человек, объединённых в семь пехотных и три кавалерийские дивизии, без танков, без тяжёлой артиллерии и авиации. Для немцев это было унизительно!
Что ж, своих обид они не простили и не забыли. Недаром же двадцать лет спустя, 22 июня 1940 года, когда теперь уже Германия сокрушила Францию во Второй мировой войне, Гитлер не только избрал местом для подписания перемирия всё тот же Компьенский лес, но и приказал доставить туда памятный вагон давно уже почившего маршала Фоша, хранившийся в каком-то из французских музеев - в этом вагоне французы и капитулировали...
А пока Германия жила ожиданием мщения. Но немецкие промышленники и политики понимали, что если от стран Запада можно было лишь отобрать - или возвратить обратно ранее отобранное, то, следуя на Восток, можно было не только серьёзно расширить жизненное пространство, но и приобрести новые источники сырья, что настоятельно требовалось для развивающейся промышленности.
Это чётко понимал и «фюрер германской нации» Адольф Гитлер, ставший 30 января 1933 года рейхсканцлером и получивший по результатам проведённого 19 августа следующего года референдума полномочия главы государства. Дорвавшись до власти, фюрер уверенно начал подготовку к новой мировой войне. То, против кого будет эта война, Гитлер скрывать не собирался. В своей «программной работе» книге «Mein Kampf», первое издание которой было опубликовано ещё в 1925 году, он писал с предельной откровенностью:
«<...>Мы, национал-социалисты, совершенно сознательно ставим крест на всей немецкой иностранной политике довоенного времени. Мы хотим вернуться к тому пункту, на котором прервалось наше старое развитие 600 лет тому назад. Мы хотим приостановить вечное германское стремление на юг и на запад Европы и определённо указываем пальцем в сторону территорий, расположенных на востоке. Мы окончательно рвём с колониальной и торговой политикой довоенного времени и сознательно переходим к политике завоевания новых земель в Европе.
Когда мы говорим о завоевании новых земель в Европе, мы, конечно, можем иметь в виду в первую очередь только Россию и те окраинные государства, которые ей подчинены. <...>
Современные владыки России совершенно не помышляют о заключении честного союза с Германией, а тем более о его выполнении, если бы они его заключили. <...>» .
О том, что приоритеты фашистской Германии не меняются, свидетельствовали и советские спецслужбы. Особенно тревожными их сигналы стали несколько позже - тогда, когда после поражения Польши, Германия получила общую границу с Советским Союзом:
«По нашим данным, гестапо подготовляет переброску на территорию СССР группы своих агентов, окончивших специальную разведывательную школу в г. Линце. Из них нам известны: Иоганн Вагнер, Франц Шварцель - из г. Вены, Тологойбель, Дацшек, Геринг, Олешау, Рангантинер. <...>
Возможно, что перечисленные лица будут заброшены в СССР под видом дезертиров из германской армии, бежавших из-за преследований за революционную деятельность. <...>» , - сообщал 4 декабря 1939 года заместитель наркома внутренних дел Украинской ССР капитан госбезопасности Горлинский.
«<...>По данным пограничных войск Украинской ССР, отмечается прибытие в пограничную полосу в направлении г. Перемышля германских пехотных и танковых частей и переброска войск из этого района в северном направлении, - докладывал 14 июля 1940 года уже сам нарком внутренних дел СССР Лаврентий Павлович Берия, конкретизируя сказанное. - За последнее время отмечены вновь прибывшие части германской армии: в г. Кросно (65 км юго-восточнее Перемышля) - пять пехотных полков; в г. Ярослав (20 км севернее Перемышля) - 39-й пехотный и 116-й артиллерийский полки; в г. Жешув (60 км северо-западнее Перемышля - 129-й пехотный, зенитный и артиллерийский полки...
7 июля 1940 г. в г. Ярослав прибыло три эшелона немецких войск с 70 танками. Отмечено прибытие танковой части в г. Люблин (100 км юго-западнее Брест-Литовска) <...>» .
Кстати, документ это большой, так что гитлеровских частей, подошедших к границам Советского Союза, перечислено очень и очень много.
«5 сентября 1940 г. начальник погранвойск НКВД УССР донёс:
"31 августа сего года на участке 92-го пограничного отряда (г. Перемышль, УССР) был задержан нарушитель границы со стороны Германии Пинчук Иосиф Прокопьевич, 1917 года рождения, житель г. Дрогобыч. Задержанный при допросе сознался, что является агентом германской разведки и эмиссаром ОУН . Пинчук был завербован немецкой разведкой в сентябре 1939 г. в г. Дрогобыч под кличкой "Брандебург". 2 января сего года, состоя на службе в милиции, бежал в Германию, обратно перешел в СССР с заданием германской разведки по сбору сведений об укрепрайонах и по организации оуновских ячеек". <...>» , - докладывал генерал-лейтенант Иван Иванович Масленников, заместитель наркома внутренних дел СССР.
Вот только слушали ли и хотели ли слышать в Кремле эти предупреждения? Кажется, что нет.
Когда же гитлеровские войска, как и должно было случиться, напали... на СССР, заместитель Председателя Совета Народных Комиссаров, нарком иностранных дел Вячеслав Михайлович Молотов с искренним возмущением говорил по радио, обращаясь к советскому народу:
«Это неслыханное нападение на нашу страну является беспримерным в истории цивилизованных народов вероломством. Нападение на нашу страну произведено, несмотря на то, что между СССР и Германией заключён договор о ненападении и Советское правительство со всей добросовестностью выполняло все условия этого договора. Нападение на нашу страну совершено несмотря на то, что за всё время действия этого договора германское правительство ни разу не могло предъявить ни одной претензии к СССР по выполнению договора. Вся ответственность за это разбойничье нападение на Советский Союз целиком и полностью падает на германских фашистских правителей. <...>» .
Нарком говорил всё правильно, хотя не удивляться тут нужно было, не возмущаться вероломством, которого, в общем-то, и не было - фюрер же писал, что все эти договоры - фикция, а раньше необходимо нам было к войне как следует готовиться! «Учиться военному делу настоящим образом», - рекомендовал некогда основатель Советского государства В.И.Ленин, очень жёсткий и прагматичный политик, и этот лозунг был вывешен в расположении чуть ли не всех частей Советской Армии (насчёт Красной Армии сказать не берёмся, там всё же чаще вывешивали плакаты с цитатами И.В.Сталина). Но думается, что учиться тогда следовало всем, на всех абсолютно уровнях, от рядового бойца до командующего войсками военного округа, до начальника Генштаба и наркома обороны, а может и ещё кое-кого повыше. Тогда бы и информация, полученная разведкой - когда война начнётся, где и какими силами будет действовать противник - не пропадала бы втуне... «Praemonitus praemunitus» - «Кто предупреждён, тот вооружён», - говорили древние римляне. Так-то оно так, вот только чтоб вооружиться, надо внимать поступающим предупреждениям, а не отмахиваться от них!
Впрочем, разговор о полученной разведкой информации, равно как и обо многих других событиях, с этой темой связанных, у нас ещё впереди, а пока мы обратимся к биографии героя нашей книги - Павла Михайловича Фитина.
, Курганская область)
Москва , РСФСР , СССР
Школа особого назначения
 |
 |
 |
Па́вел Миха́йлович Фи́тин (15 (28 ) декабря , с. Ожогино, ныне Курганская область - 24 декабря , Москва) - руководитель внешней разведки (ИНО ГУГБ НКВД -НКГБ) ( -). Министр государственной безопасности Казахской ССР ( -). Генерал-лейтенант (1945).
Биография
Довоенный период
Павел Михайлович Фитин родился 15 (28 ) декабря в с. Ожогино Шатровской волости Ялуторовского уезда Тобольской губернии (ныне Шатровский район Курганской области) в крестьянской семье. После окончания школы в 1920 году работал в сельхозартели «Звезда». В 1922 году в Ялуторовске принят в Комсомол . В 1922-1926 годах учился в школе второй ступени в Ялуторовске . С марта 1927 года - член ВКП(б), c 1952 года - КПСС . С мая 1927 по июнь 1928 - председатель Бюро юных пионеров, заместитель ответственного секретаря Шатровского райкома ВЛКСМ (Тюменский округ).
Во главе разведки в годы войны
Фитин был одним из первых, кто докладывал Сталину дату нападения Германии на СССР .
Выдающиеся организационные способности Павел Михайлович Фитин проявил в годы Великой Отечественной войны . В короткий срок он восстановил большую часть резидентур за рубежом, курировал школы особого назначения, где проходили подготовку руководители партизанских отрядов, создал информационно-аналитическое управление, где анализировались данные, поступающие от агентов за рубежом.
Возглавляя внешнюю разведку, он приложил огромные усилия, чтобы обеспечить руководство страны информацией о замыслах немецкого командования, сведениями о возможности открытия «второго фронта ».
Разведкой был получен план германского наступления на Курской дуге , получались сведения о сепаратных переговорах американцев с нацистами в Швейцарии, велись «радиоигры», оказывалась помощь партизанскому движению .
Неоценимый вклад внесла руководимая Фитиным служба в создание в СССР ядерного оружия .
Послевоенный период
Считается, что плохо относившийся к Фитину ещё с довоенных времен Лаврентий Берия добился в июне 1946 года его освобождения от занимаемой должности, перевода в распоряжение управления кадров МГБ СССР и направления в советскую оккупационную зону в Германии заместителем уполномоченного МГБ в Германии (сентябрь 1946 - 1 апреля 1947 г.) . По другой версии, инициатором отставки Фитина был Н. С. Хрущёв .
После отставки работал Главным контролером Министерства госконтроля СССР (апрель 1954 - апрель 1958 г.), старшим контролером Комиссии советского контроля СМ СССР (апрель 1958 - август 1959 г.).
В последние годы жизни П. М. Фитин работал директором фотокомбината Союза советских обществ дружбы и культурных связей с зарубежными странами (с августа 1959 г., последнее упоминание в июле 1963 г.).
Павел Михайлович Фитин умер 24 декабря 1971 года в Москве . Похоронен в Москве на Введенском кладбище .
Память
14 августа 2014 года установлена мемориальная доска в Ялуторовске на здании бывшей школы, в которой учился Павел Фитин. Сейчас в этом здании находится Ялуторовская православная гимназия.
Некоторые исследователи считают, что при П. М. Фитине советская разведка достигла самых выдающихся результатов .
Мемориальная доска П.М. Фитина открыта в Екатеринбурге на здании Свердловского управления ФСБ 21 июня 2016 года
Звания
Награды
СССР
- Два ордена Красного Знамени (26 апреля 1940, …)
- Орден Красной Звезды (20 сентября 1943)
- 8 медалей
- Нагрудный знак «Заслуженный работник НКВД» № 000623 (4 февраля 1942)
Иностранные награды
Напишите отзыв о статье "Фитин, Павел Михайлович"
Примечания
Литература
- // Петров Н. В., Скоркин К. В. / Под ред. Н. Г. Охотина и А. Б. Рогинского. - М .: Звенья, 1999. - 502 с. - 3000 экз. - ISBN 5-7870-0032-3 .
- Бондаренко А. Ю. . - М .: Молодая гвардия, 2015. - 400 с. - 3000 экз. - ISBN 978-5-235-03816-5 .
- Антонов В. С. Служба внешней разведки. История, люди, факты. М., 2013, с. 69-70
Ссылки
См. также
- Список начальников советской и российской внешней разведки
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Фитин, Павел Михайлович
– А почему вы знаете?– Я знаю. Это не хорошо, мой дружок.
– А если я хочу… – сказала Наташа.
– Перестань говорить глупости, – сказала графиня.
– А если я хочу…
– Наташа, я серьезно…
Наташа не дала ей договорить, притянула к себе большую руку графини и поцеловала ее сверху, потом в ладонь, потом опять повернула и стала целовать ее в косточку верхнего сустава пальца, потом в промежуток, потом опять в косточку, шопотом приговаривая: «январь, февраль, март, апрель, май».
– Говорите, мама, что же вы молчите? Говорите, – сказала она, оглядываясь на мать, которая нежным взглядом смотрела на дочь и из за этого созерцания, казалось, забыла всё, что она хотела сказать.
– Это не годится, душа моя. Не все поймут вашу детскую связь, а видеть его таким близким с тобой может повредить тебе в глазах других молодых людей, которые к нам ездят, и, главное, напрасно мучает его. Он, может быть, нашел себе партию по себе, богатую; а теперь он с ума сходит.
– Сходит? – повторила Наташа.
– Я тебе про себя скажу. У меня был один cousin…
– Знаю – Кирилла Матвеич, да ведь он старик?
– Не всегда был старик. Но вот что, Наташа, я поговорю с Борей. Ему не надо так часто ездить…
– Отчего же не надо, коли ему хочется?
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так, – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так. Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так.
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.
На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.
31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.
Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Москва , РСФСР , СССР
Школа особого назначения
| Орден Красного Знамени | Орден Красного Знамени | Орден Красной Звезды | Медаль «За боевые заслуги» |
| Медаль «За оборону Москвы» | Медаль «За оборону Кавказа» | Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» | Медаль «За победу над Японией» |
| 40px | 40px | Орден «Красного Знамени» (Монголия) | 40px |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Па́вел Миха́йлович Фи́тин (15 (28 ) декабря , с. Ожогино, ныне Курганская область - 24 декабря , Москва) - руководитель внешней разведки (ИНО ГУГБ НКВД -НКГБ) ( -). Министр государственной безопасности Казахской ССР ( -). Генерал-лейтенант (1945).
Биография
Довоенный период
Павел Михайлович Фитин родился 15 (28 ) декабря в с. Ожогино Шатровской волости Ялуторовского уезда Тобольской губернии (ныне Шатровский район Курганской области) в крестьянской семье. После окончания школы в 1920 году работал в сельхозартели «Звезда». В 1922 году в Ялуторовске принят в Комсомол . В 1922-1926 годах учился в школе второй ступени в Ялуторовске . С марта 1927 года - член ВКП(б), c 1952 года - КПСС . С мая 1927 по июнь 1928 - председатель Бюро юных пионеров, заместитель ответственного секретаря Шатровского райкома ВЛКСМ (Тюменский округ).
Во главе разведки в годы войны
Фитин был одним из первых, кто докладывал Сталину дату нападения Германии на СССР .
Выдающиеся организационные способности Павел Михайлович Фитин проявил в годы Великой Отечественной войны . В короткий срок он восстановил большую часть резидентур за рубежом, курировал школы особого назначения, где проходили подготовку руководители партизанских отрядов, создал информационно-аналитическое управление, где анализировались данные, поступающие от агентов за рубежом.
Возглавляя внешнюю разведку, он приложил огромные усилия, чтобы обеспечить руководство страны информацией о замыслах немецкого командования, сведениями о возможности открытия «второго фронта ».
Разведкой был получен план германского наступления на Курской дуге , получались сведения о сепаратных переговорах американцев с нацистами в Швейцарии, велись «радиоигры», оказывалась помощь партизанскому движению .
Неоценимый вклад внесла руководимая Фитиным служба в создание в СССР ядерного оружия .
Послевоенный период
Ошибка создания миниатюры: Файл не найден
Могила Фитина на Введенском кладбище Москвы.
Считается, что плохо относившийся к Фитину ещё с довоенных времен Лаврентий Берия добился в июне 1946 года его освобождения от занимаемой должности, перевода в распоряжение управления кадров МГБ СССР и направления в советскую оккупационную зону в Германии заместителем уполномоченного МГБ в Германии (сентябрь 1946 - 1 апреля 1947 г.) . По другой версии, инициатором отставки Фитина был Н. С. Хрущёв .
После отставки работал Главным контролером Министерства госконтроля СССР (апрель 1954 - апрель 1958 г.), старшим контролером Комиссии советского контроля СМ СССР (апрель 1958 - август 1959 г.).
В последние годы жизни П. М. Фитин работал директором фотокомбината Союза советских обществ дружбы и культурных связей с зарубежными странами (с августа 1959 г., последнее упоминание в июле 1963 г.).
Павел Михайлович Фитин умер 24 декабря 1971 года в Москве . Похоронен в Москве на Введенском кладбище .
Память
14 августа 2014 года установлена мемориальная доска в Ялуторовске на здании бывшей школы, в которой учился Павел Фитин. Сейчас в этом здании находится Ялуторовская православная гимназия.
Некоторые исследователи считают, что при П. М. Фитине советская разведка достигла самых выдающихся результатов .
Мемориальная доска П.М. Фитина открыта в Екатеринбурге на здании Свердловского управления ФСБ 21 июня 2016 года
Звания
Награды
СССР
- Два ордена Красного Знамени (26 апреля 1940, …)
- Орден Красной Звезды (20 сентября 1943)
- 8 медалей
- Нагрудный знак «Заслуженный работник НКВД» № 000623 (4 февраля 1942)
Иностранные награды
Напишите отзыв о статье "Фитин, Павел Михайлович"
Примечания
Литература
- // Петров Н. В., Скоркин К. В. / Под ред. Н. Г. Охотина и А. Б. Рогинского. - М .: Звенья, 1999. - 502 с. - 3000 экз. - ISBN 5-7870-0032-3.
- Бондаренко А. Ю. . - М .: Молодая гвардия, 2015. - 400 с. - 3000 экз. - ISBN 978-5-235-03816-5.
- Антонов В. С. Служба внешней разведки. История, люди, факты. М., 2013, с. 69-70
Ссылки
См. также
- Список начальников советской и российской внешней разведки
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Фитин, Павел Михайлович
Лилис неожиданно подняла один из своих сверкающих «лепестков» и нежно погладила Стеллу по щеке.– Малыш-ка... Хорошая-шая-ая... Стелла-ла-а... – и у Стеллы над головой второй раз засверкал туман, но на этот раз он был разноцветным...
Лилис плавно махнула прозрачными крыльями-лепестками и начала медленно подниматься, пока не присоединилась к своим. Савии заволновались, и вдруг, очень ярко вспыхнув, исчезли...
– А куда они делись? – удивилась малышка.
– Они ушли. Вот, посмотри... – и Миард показал на уже очень далеко, в стороне гор, плавно паривших в розовом небе, освещённых солнцем дивных существ. – Они пошли домой...
Неожиданно появилась Вэя...
– Вам пора, – грустно сказала «звёздная» девочка. – Вам нельзя так долго здесь находиться. Это тяжело.
– Ой, но мы же ещё ничего ничего не успели увидеть! – огорчилась Стелла. – А мы можем ещё сюда вернуться, милая Вэя? Прощай добрый Миард! Ты хороший. Я к тебе обязательно вернусь! – как всегда, обращаясь ко всем сразу, попрощалась Стелла.
Вэя взмахнула ручкой, и мы снова закружились в бешеном водовороте сверкающих материй, через короткое (а может только казалось коротким?) мгновение «вышвырнувших» нас на наш привычный Ментальный «этаж»...
– Ох, как же там интересно!.. – в восторге запищала Стелла.
Казалось, она готова была переносить самые тяжёлые нагрузки, только бы ещё раз вернуться в так полюбившийся ей красочный Вэйин мир. Вдруг я подумала, что он и вправду должен был ей нравиться, так как был очень похож на её же собственный, который она любила себе создавать здесь, на «этажах»...
У меня же энтузиазма чуточку поубавилось, потому что я уже увидела для себя эту красивую планету, и теперь мне зверски хотелось что-нибудь ещё!.. Я почувствовала тот головокружительный «вкус неизвестного», и мне очень захотелось это повторить... Я уже знала, что этот «голод» отравит моё дальнейшее существование, и что мне всё время будет этого не хватать. Таким образом, желая в дальнейшем оставаться хоть чуточку счастливым человеком, я должна была найти какой-то способ, чтобы «открыть» для себя дверь в другие миры... Но тогда я ещё едва ли понимала, что открыть такую дверь не так-то просто... И, что пройдёт ещё много зим, пока я буду свободно «гулять», куда захочу, и что откроет для меня эту дверь кто-то другой... И этим другим будет мой удивительный муж.
– Ну и что будем дальше делать? – вырвала меня из моих мечтаний Стелла.
Она была расстроенной и грустной, что не удалось увидеть больше. Но я была очень рада, что она опять стала сама собой и теперь я была совершенно уверена, что с этого дня она точно перестанет хандрить и будет снова готова к любым новым «приключениям».
– Ты меня прости, пожалуйста, но я наверное уже сегодня ничего больше делать не буду... – извиняясь, сказала я. – Но спасибо тебе большое, что помогла.
Стелла засияла. Она очень любила чувствовать себя нужной, поэтому, я всегда старалась ей показать, как много она для меня значит (что было абсолютной правдой).
– Ну ладно. Пойдём куда-нибудь в другой раз, – благодушно согласилась она.
Думаю, она, как и я, была чуточку измождённой, только, как всегда, старалась этого не показать. Я махнула ей рукой... и оказалась дома, на своей любимой софе, с кучей впечатлений, которые теперь спокойно нужно было осмыслить, и медленно, не спеша «переварить»...
К моим десяти годам я очень сильно привязалась к своему отцу.
Я его обожала всегда. Но, к сожалению, в мои первые детские годы он очень много разъезжал и дома бывал слишком редко. Каждый проведённый с ним в то время день для меня был праздником, который я потом долго вспоминала, и по крупиночкам собирала все сказанные папой слова, стараясь их сохранить в своей душе, как драгоценный подарок.
С малых лет у меня всегда складывалось впечатление, что папино внимание я должна заслужить. Не знаю, откуда это взялось и почему. Никто и никогда мне не мешал его видеть или с ним общаться. Наоборот, мама всегда старалась нам не мешать, если видела нас вдвоём. А папа всегда с удовольствием проводил со мной всё своё, оставшееся от работы, свободное время. Мы ходили с ним в лес, сажали клубнику в нашем саду, ходили на реку купаться или просто разговаривали, сидя под нашей любимой старой яблоней, что я любила делать почти больше всего.
В лесу за первыми грибами...
На берегу реки Нямунас (Неман)
Папа был великолепным собеседником, и я готова была слушать его часами, если попадалась такая возможность... Наверное просто его строгое отношение к жизни, расстановка жизненных ценностей, никогда не меняющаяся привычка ничего не получать просто так, всё это создавало для меня впечатление, что его я тоже должна заслужить...
Я очень хорошо помню, как ещё совсем маленьким ребёнком висла у него на шее, когда он возвращался из командировок домой, без конца повторяя, как я его люблю. А папа серьёзно смотрел на меня и отвечал: «Если ты меня любишь, ты не должна мне это говорить, но всегда должна показать…»
И именно эти его слова остались для меня неписанным законом на всю мою оставшуюся жизнь... Правда, наверное, не всегда у меня очень хорошо получалось – «показать», но старалась я честно всегда.
Да и вообще, за всё то, кем я являюсь сейчас, я обязана своему отцу, который, ступенька за ступенькой, лепил моё будущее «Я», никогда не давая никаких поблажек, несмотря на то, сколь беззаветно и искренне он меня любил. В самые трудные годы моей жизни отец был моим «островом спокойствия», куда я могла в любое время вернуться, зная, что меня там всегда ждут.
Сам проживший весьма сложную и бурную жизнь, он хотел быть уверенным наверняка, что я смогу за себя постоять в любых неблагоприятных для меня, обстоятельствах и не сломаюсь от каких бы то ни было жизненных передряг.
Вообще-то, могу от всего сердца сказать, что с родителями мне очень и очень повезло. Если бы они были бы чуточку другими, кто знает, где бы сейчас была я, и была ли бы вообще...
Думаю также, что судьба свела моих родителей не просто так. Потому, что встретиться им было вроде бы абсолютно невозможно...
Мой папа родился в Сибири, в далёком городе Кургане. Сибирь не была изначальным местом жительства папиной семьи. Это явилось решением тогдашнего «справедливого» советского правительства и, как это было принято всегда, обсуждению не подлежало...
Так, мои настоящие дедушка и бабушка, в одно прекрасное утро были грубо выпровожены из своего любимого и очень красивого, огромного родового поместья, оторваны от своей привычной жизни, и посажены в совершенно жуткий, грязный и холодный вагон, следующий по пугающему направлению – Сибирь…
Всё то, о чём я буду рассказывать далее, собрано мною по крупицам из воспоминаний и писем нашей родни во Франции, Англии, а также, из рассказов и воспоминаний моих родных и близких в России, и в Литве.
К моему большому сожалению, я смогла это сделать уже только после папиной смерти, спустя много, много лет...
С ними была сослана также дедушкина сестра Александра Оболенская (позже – Alexis Obolensky) и, добровольно поехавшие, Василий и Анна Серёгины, которые последовали за дедушкой по собственному выбору, так как Василий Никандрович долгие годы был дедушкиным поверенным во всех его делах и одним из самых его близких друзей.
Aлександра (Alexis) Оболенская Василий и Анна Серёгины
Наверное, надо было быть по-настоящему ДРУГОМ, чтобы найти в себе силы сделать подобный выбор и поехать по собственному желанию туда, куда ехали, как едут только на собственную смерть. И этой «смертью», к сожалению, тогда называлась Сибирь...
Мне всегда было очень грустно и больно за нашу, такую гордую, но так безжалостно большевистскими сапогами растоптанную, красавицу Сибирь!.. Её, точно так же, как и многое другое, «чёрные» силы превратили в проклятое людьми, пугающее «земное пекло»… И никакими словами не рассказать, сколько страданий, боли, жизней и слёз впитала в себя эта гордая, но до предела измученная, земля... Не потому ли, что когда-то она была сердцем нашей прародины, «дальновидные революционеры» решили очернить и погубить эту землю, выбрав именно её для своих дьявольских целей?... Ведь для очень многих людей, даже спустя много лет, Сибирь всё ещё оставалась «проклятой» землёй, где погиб чей-то отец, чей-то брат, чей-то сын… или может быть даже вся чья-то семья.
Моя бабушка, которую я, к моему большому огорчению, никогда не знала, в то время была беременна папой и дорогу переносила очень тяжело. Но, конечно же, помощи ждать ниоткуда не приходилось... Так молодая княжна Елена, вместо тихого шелеста книг в семейной библиотеке или привычных звуков фортепиано, когда она играла свои любимые произведения, слушала на этот раз лишь зловещий стук колёс, которые как бы грозно отсчитывали оставшиеся часы её, такой хрупкой, и ставшей настоящим кошмаром, жизни… Она сидела на каких-то мешках у грязного вагонного окна и неотрывно смотрела на уходящие всё дальше и дальше последние жалкие следы так хорошо ей знакомой и привычной «цивилизации»...
Дедушкиной сестре, Александре, с помощью друзей, на одной из остановок удалось бежать. По общему согласию, она должна была добраться (если повезёт) до Франции, где на данный момент жила вся её семья. Правда, никто из присутствующих не представлял, каким образом она могла бы это сделать, но так как это была их единственная, хоть и маленькая, но наверняка последняя надежда, то отказаться от неё было слишком большой роскошью для их совершенно безвыходного положения. Во Франции в тот момент находился также и муж Александры – Дмитрий, с помощью которого они надеялись, уже оттуда, попытаться помочь дедушкиной семье выбраться из того кошмара, в который их так безжалостно швырнула жизнь, подлыми руками озверевших людей...
По прибытию в Курган, их поселили в холодный подвал, ничего не объясняя и не отвечая ни на какие вопросы. Через два дня какие-то люди пришли за дедушкой, и заявили, что якобы они пришли «эскортировать» его в другой «пункт назначения»... Его забрали, как преступника, не разрешив взять с собой никаких вещей, и не изволив объяснить, куда и на сколько его везут. Больше дедушку не видел никто и никогда. Спустя какое-то время, неизвестный военный принёс бабушке дедовы личные вещи в грязном мешке из под угля... не объяснив ничего и не оставив никакой надежды увидеть его живым. На этом любые сведения о дедушкиной судьбе прекратились, как будто он исчез с лица земли без всяких следов и доказательств...
Истерзанное, измученное сердце бедной княжны Елены не желало смириться с такой жуткой потерей, и она буквально засыпала местного штабного офицера просьбами о выяснении обстоятельств гибели своего любимого Николая. Но «красные» офицеры были слепы и глухи к просьбам одинокой женщины, как они её звали – «из благородных», которая являлась для них всего лишь одной из тысяч и тысяч безымянных «номерных» единиц, ничего не значащих в их холодном и жестоком мире…Это было настоящее пекло, из которого не было выхода назад в тот привычный и добрый мир, в котором остался её дом, её друзья, и всё то, к чему она с малых лет была привычна, и что так сильно и искренне любила... И не было никого, кто мог бы помочь или хотя бы дал малейшую надежду выжить.
Серёгины пытались сохранять присутствие духа за троих, и старались любыми способами поднять настроение княжны Елены, но она всё глубже и глубже входила в почти что полное оцепенение, и иногда сидела целыми днями в безразлично-замороженном состоянии, почти не реагируя на попытки друзей спасти её сердце и ум от окончательной депрессии. Были только две вещи, которые ненадолго возвращали её в реальный мир – если кто-то заводил разговор о её будущем ребёнке или, если приходили любые, хоть малейшие, новые подробности о предполагаемой гибели её горячо любимого Николая. Она отчаянно желала узнать (пока ещё была жива), что же по-настоящему случилось, и где находился её муж или хотя бы где было похоронено (или брошено) его тело.
Павел Фитин – уроженец села Ожогино в Курганской (тогда Тобольской) области. Он появился на свет в 1907 году, и уже в 14 лет стал работать в местной сельскохозяйственной артели. Через год Павел стал комсомольцем и продолжил свое образование в уездном Ялуторовске. В 1927 году Фитин вступил в партию, занимался созданием пионерской организации, после чего уехал на учебу в Москву. В 1932 году, после окончания инженерного факультета сельскохозяйственной академии, он работал в столичном институте механизации и электрификации сельского хозяйства, затем перешел в издательство "Сельхозиз". В 1934 году Павла призвали в армию, и после года службы рядовым он снова возвратился в издательство, где занял должность заместителя главного редактора. Возможно, Фитин так бы и занимался изданием сельскохозяйственной литературы, но его судьба сделала неожиданный поворот.
После первой волны репрессий в силовых структурах была острая нехватка кадров, и по линии комсомола и партии были объявлены наборы молодых людей. Отказываться от такого назначения было опасно, и Фитин стал учеником спецшколы НКВД. Буквально через несколько месяцев ускоренного обучения ему пришлось приступить к самостоятельной работе. Начав в ноябре 1939 года со стажировки в отделе внешней разведки НКВД, уже через год Павел стал заместителем начальника Главного управления внешней разведки, а в мае 1939 он возглавил Первое управление. Трудно сказать, каким образом тридцатилетнему Фитину, не имеющему опыта работы в органах, удалось не только наладить успешное взаимодействие с опытными сотрудниками, но и коренным образом реорганизовать разведывательные структуры. Он изменил стиль работы резидентов, уделял основное внимание аналитической обработке информации. В результате его отдел получал точные данные и о работах над атомным оружием, и о подготовке Германии к войне. Точную дату и даже час нападения фашистов, полученные из разных источников (а количество шифрограмм на эту тему, полученных с начала 1941 года, превышало сотню), Фитин лично докладывал Сталину, однако руководитель страны не принял их во внимание.
Начало войны стало ударом и для разведывательных структур. В кратчайшие сроки было необходимо восстанавливать связь с зарубежными резидентами, создавать разведывательные структуры на оккупированной территории, организовывать подпольные группы и партизанские отряды, готовить руководящие кадры для них. Все эти направления работы курировались Павлом Фитиным, и история Великой Отечественной войны является наглядным доказательством успешности его работы. Благодаря усилиям внешней разведки были получены сведения о планах немецкого командования, в частности, об операции на Курской дуге, удалось предотвратить сепаратные переговоры между союзниками и представителями Германии в Швейцарии. Также успешно проводились радиоигры, координировались действия партизанских отрядов, им передавалась информация и оказывалась помощь. Огромный объем достоверных данных, полученной службой внешней разведки, стал основой успешных дипломатических переговоров между представителями СССР и главами союзных держав в Тегеране, затем в Ялте и Потсдаме.
Руководитель ЦРУ Аллен Даллес называл советских разведчиков "пределом мечтаний". Немалую роль в этой оценке сыграло и то, что создание в США атомной бомбы не стало сюрпризом для советских руководителей. Это было результатом успешно организованной главой внешней разведки операции "Энормоз". Первые данные о начале разработке нового вида оружия на вновь открытом заводе поступили из Лондона в сентябре 1941 года. Также сообщалось, что предположительно урановая бомба будет готова через два года. Это сообщение первоначально было передано Берии, который не придал ему особого значения. После этого Фитин дал распоряжение всем резидентурам собирать и передавать в Центр любую информацию по ядерным разработкам. Весной 1942 года все собранные материалы были представлены Сталину, и через несколько лет ведущие ученые-физики нашей страны начали работу в этом направлении. Созданием ядерного оружия руководил Берия, что увеличило его неприязнь к Фитину. Заметим, что всю свою огромную работу Павел Михайлович проводил, имея звания сначала старшего майора, затем комиссара НКВД третьего ранга. В генерал-лейтенанты его произвели лишь в июле 1945. Однако это стало стартовой точкой опалы.
В 1946 году усилиями Берия руководитель внешней разведки был смещен с должности и направлен в Берлин, где стал заместителем уполномоченного МГБ. Менее чем через год Фитина перевели сначала в Свердловск, затем в Казахстан, где в это время проводились основные работы по созданию ядерного оружия. В 1951 году он стал министром госбезопасности Казахстана, через два года был снова переведен в Свердловск руководителем областного УМВД. В ноябре 1953 года был арестован Берия, после чего последовала кадровая чистка всех структур госбезопасности. Фитин был уволен с издевательской формулировкой о служебном несоответствии, причем по недостаточному сроку службы не мог претендовать на пенсию. Он переехал в Москву и с трудом добился крохотной комнатушки с печным отоплением, дрова для которой рубил собственноручно, работал в Госконтроле, затем заведовал фотокомбинатом Общества дружбы с зарубежными странами.
Павел Михайлович был женат на чемпионке СССР и мира по конькобежному спорту Римме Жуковой, его сын Анатолий также стал служить в органах безопасности. Бывший разведчик сохранял прекрасную физическую форму, играл в теннис, увлекался рыбалкой и никому, даже родным, не рассказывал о своей жизни и прошлой работе. Полной неожиданностью для его семьи стала операция по поводу прободной язвы, после которой Павел Фитин скончался. Это произошло в 1971 году, сразу же после того, как по инициативе Андропова был реабилитирован Яков Серебрянский, умерший во время следствия по делам Берия. Но даже после смерти Фитина о нем хранили молчание. Только в 2008 году была открыта мемориальная доска в его родном селе, а в 2017 на Остоженке появился памятник легендарному руководителю разведки. В 2015 о Фитине была опубликована книга, а телеканал Россия 1 показал фильм о нем.
