Становление сетей Гулага началось ещё в 1917 году. Известно, что Сталин был большим поклонником лагерей этого типа. Система Гулаг была не просто зона, где заключённые отбывали положенное наказание, она являлась главным двигателем экономики той эпохи. Все грандиозные стройки 30-40-х годов велись руками заключённых. За время существования Гулаг там побывало множество категорий населения: от убийц и бандитов, до учёных и бывших членов правительства, которых Сталин заподозрил в измене родины.
Как появился Гулаг
Большинство информации про Гулаг относится к концу двадцатых началу 30-х годов двадцатого века. На самом деле эта система стала зарождаться сразу после прихода к власти большевиков. Программа «красного террора» предусматривала изоляцию неугодных классов общества в специальных лагерях. Первыми обитателями лагерей стали бывшие помещики, фабриканты и представители богатой буржуазии. Поначалу лагерями руководил вовсе не Сталин, как принято думать, а Ленин и Троцкий.
Когда лагеря заполнились заключёнными, они были переданы ВЧК , под руководство Дзержинского, который ввёл практику использования труда заключённых для восстановления разрушенной экономики страны. К концу революции стараниями «железного» Феликса число лагерей возросло с 21 до 122.
В 1919 году уже сложилась система, которой суждено было стать основой Гулага. Военные годы привели к полному беззаконию, которое творилось на территориях лагерей. В том же году были созданы Северные лагеря в Архангельской губернии.
Создание Соловецкого Гулага
В 1923 году были созданы знаменитые «Соловки». Чтобы не строить бараки для заключённых, в их территорию был включён древний монастырь. Знаменитый Соловецкий лагерь особого назначения был главным символом системы Гулаг в 20-е годы. Проект этого лагеря предложил Уншлихтом (один из руководителей ГПУ), которого расстреляли в 1938 году.
Вскоре число заключённых на Соловках расширилось до 12 000 человек. Условия содержания были настолько суровые, что за всё время существования лагеря только по официальной статистике умерло более 7 000 человек. Во время голода 1933 года погибло более половины от этого числа.
Несмотря на царящую жестокость и смертность в Соловецких лагерях, информацию об этом старались скрывать от общественности. Когда в 1929 на архипелаг приехал знаменитый советский писатель Горький, который считался честным и идейным революционером, руководство лагеря постаралось скрыть все неприглядные стороны жизни заключённых. Надежды обитателей лагеря на то, что известный писатель расскажет общественности об нечеловеческих условиях их содержания, не оправдались. Начальство пригрозило всем проговорившимся суровой карой.
Горький был поражён тем, как труд превращает преступников в законопослушных граждан. Только в детской колонии один мальчик рассказал писателю всю правду о режиме лагерей. После отъезда писателя этого мальчика расстреляли.
За какую провинность могли отправить в Гулаг
Для новых глобальных строек требовались всё больше рабочих рук. Следователи получали задание, обвинить как можно больше невинных людей. Доносы в этом деле были панацеей. Множество необразованных пролетариев воспользовались случаем избавиться от неугодных соседей. Существовали стандартные обвинения, которые могли быть применены практически к любому:
- Сталин был личностью неприкосновенной, поэтому за любые слова, дискредитирующие вождя, полагалась строгая кара;
- Отрицательное отношение к колхозам;
- Отрицательное отношение к банковским государственным ценным бумагам (займам);
- Симпатия к контрреволюционерам (особенно к Троцкому);
- Восхищение западом, особенно США.
Кроме этого, любое использование советских газет, особенно с портретами руководителей каралось сроком в 10 лет. Достаточно было завернуть в газету с изображением вождя завтрак, и любой бдительный товарищ по работе мог сдать «врага народа».
Развитие лагерей в 30-е годы 20 века
Лагерная система Гулаг достигла пика своего развития в 30 годы. Посетив музей истории Гулага, можно убедиться, какие ужасы творились в лагерях в эти годы. В исправительно-трудовом кодексе РСФС был законодательно утверждён труд в лагерях. Сталин постоянно заставлял проводить мощные агитационные компании, чтобы убедить граждан СССР в том, что в лагерях содержатся только враги народа, и Гулаг это единственный гуманный способ реабилитировать их.
В 1931 году началась самая масштабная стройка времён СССР – строительство Беломорканала. Общественности эта стройка была преподнесена как великое достижение советского народа. Интересен факт, что пресса положительно отзывалась о преступниках, занятых на строительстве БАМА. При этом заслуги десятков тысяч политических заключённых умалчивались.
Часто уголовники сотрудничали с администрацией лагерей, представляя собой ещё один рычаг для деморализации политических заключённых. Хвалебные оды ворам и бандитам, которые делали на стройке «стахановские» нормы, постоянно звучали в советской прессе. На самом деле уголовники заставляли трудиться за себя простых политических заключённых, жестоко и показательно расправляясь с непокорными. Попытки бывших кадровых военных навести порядки в лагерной среде пресекались администрацией лагерей. Появлявшихся лидеров расстреливали или натравливали на них матёрых уголовников (для них была разработана целая система поощрений за расправу с политическими).
Единственным доступным способом протеста для политических заключённых были голодовки. Если одиночные акты не приводили ни к чему хорошему, кроме новой волны издевательств, то массовые голодовки считались контрреволюционной деятельностью. Зачинщики быстро вычислялись и расстреливались.
Квалифицированный труд в лагере
Главной проблемой Гулагов была огромная нехватка квалифицированных рабочих и инженеров. Сложные строительные задачи должны были решать специалисты высокого уровня. В 30 годы вся техническая прослойка состояла из людей, учившихся и работающих ещё при царской власти. Естественно, обвинить их в антисоветской деятельности не составляло труда. Администрации лагерей отправляла списки следователям, какие именно специалисты требовались для масштабных строек.
Положение технической интеллигенции в лагерях практически ничем не отличалось от положения других заключённых. За честный и ударный труд они могли только надеяться на то, что их не будут подвергать издевательствам.
Больше всего повезло специалистам, которые работали в закрытых секретных лабораториях на территории лагерей. Уголовников там не было и условия содержания таких заключённых сильно отличались от общепринятых. Самый известный учёный, прошедший через Гулаг, – это Сергей Королёв, который стал у истоков советской эпохи покорения космоса. За свои заслуги был реабилитирован и выпущен на свободу вместе со своей командой учёных.
Все масштабные довоенные стройки были завершены при помощи рабского труда зеков. После войны потребность в этой рабочей силе только увеличилась, так как для восстановления промышленности требовалось множество рабочих рук.
Ещё до войны Сталин отменил систему условно-досрочного освобождения за ударный труд, что привело к лишению мотивации заключённых. Раньше за ударный труд и примерное поведение они могли надеяться на сокращение срока заключения. После отмены системы, рентабельность лагерей резко упала. Несмотря на все зверства. Администрация не могла заставить людей качественно выполнять работы, тем более, что скудные рационы и антисанитария в лагерях подрывала здоровье людей.
Женщины в Гулаге
Жёны изменников родины содержались в «АЛЖИРЕ» — Акмолинском лагере Гулага. За отказ от «дружбы» с представителями администрации легко можно было получить «прибавку» к сроку или, что ещё хуже, «путёвку» в мужскую колонию, откуда редко возвращались.
АЛЖИР был основан в 1938 году. Первыми женщинами, которые туда попали, были жёны троцкистов. Часто вместе с жёнами в лагеря попадали и другие члены семьи заключённых, их сёстры, дети и другие родственники.
Единственным методом протеста женщин были постоянные прошения и жалобы, которые они писали в различные инстанции. Большинство жалоб не доходило до адресата, зато начальство безжалостно расправлялось с жалобщицами.
Дети в сталинских лагерях
В 30-е годы всех бездомных детей поместили в лагеря Гулага. Хотя первые детские трудовые лагеря появились ещё в 1918 году, после 7 апреля 1935 года, когда было подписано постановление о мерах борьбы с подростковой преступностью, это приняло массовый характер. Обычно дети должны были содержаться отдельно, часто они оказывались вместе с взрослыми преступниками.
К подросткам применялись все меры наказаний, включая расстрел. Часто 14-16летних подростков расстреливали только за то, что они были детьми репрессированных и «прониклись контрреволюционными идеями».
Музей истории Гулага
Музей истории гулага – уникальный комплекс, не имеющий аналогов в мире. В нём представлены реконструкции отдельных фрагментов лагеря, а так же огромная коллекция художественных и литературных произведений, созданных бывшими заключёнными лагерей.
Огромный архив фотографий, документов и вещей обитателей лагеря даёт возможность посетителям оценить все ужасы, которые творились на территории лагерей.
Ликвидация Гулага
После смерти Сталина в 1953 началась постепенная ликвидация системы Гулаг. Через несколько месяцев была объявлена амнистия, после чего население лагерей сократилось в два раза. Почувствовав послабление системы, заключённые начали массовые бунты, добиваясь дальнейших амнистий. Огромную роль в ликвидации системы сыграл Хрущёв, который резко осудил культ личности Сталина.
Последний начальник главного управления трудовых лагерей Холодов был уволен в запас в 1960 году. Его уход ознаменовал завершение эпохи Гулаг.
Если у вас возникли вопросы - оставляйте их в комментариях под статьей. Мы или наши посетители с радостью ответим на них
Увлекаюсь единоборствами с оружием, историческим фехтованием. Пишу про оружие и военную технику, потому что это мне интересно и хорошо знакомо. Часто узнаю много нового и хочу делиться этими фактами с людьми, неравнодушными к военной тематике.
Роман Дорофеев, Андрей Ковалев, Анастасия Лотарева и Анастасия Платонова изучили сайты региональных управлений Федеральной службы исполнения наказаний - то есть бывших сталинских лагерей. Как выяснилось, профессионалы смотрят на прошлое своих организаций с гордостью.
Уже почти 30 лет официальное отношение высших властей к сталинским репрессиям остается неизменным. Не было ни одного президента страны, который их публично не осудил бы. Однако сами репрессивные ведомства, обычно столь чуткие к мнению высокого начальства, в вопросах истории проявляют удивительную несгибаемость.
Михаил Горбачев,
2 ноября 1987 года
«Вина Сталина и его ближайшего окружения перед партией и народом за допущенные массовые репрессии и беззакония огромна и непростительна. Это урок для всех поколений».
Борис Ельцин,
19 декабря 1997 года
«Среди чекистов были не только герои. Наряду с разведчиками и контрразведчиками работали и карательные органы. Миллионы россиян, среди которых было немало и самих сотрудников органов, стали жертвами жестокой машины госбезопасности. Они пострадали в годы репрессий, прошли через лагеря ГУЛАГа, лишились семей и Родины».
Владимир Путин,
30 октября 2007 года
«Мы собрались действительно для того, чтобы почтить память жертв политических репрессий 30-50-х годов прошлого века. Но все мы хорошо знаем, что 1937 год считается пиком репрессий, но он (этот 1937 год) был хорошо подготовлен предыдущими годами жестокости… Для нашей страны это особая трагедия. Потому что масштаб колоссальный. Ведь уничтожены были, сосланы в лагеря, расстреляны, замучены сотни тысяч, миллионы человек. Причем это, как правило, люди со своим собственным мнением. Это люди, которые не боялись его высказывать. Это наиболее эффективные люди. Это цвет нации. И, конечно, мы долгие годы до сих пор ощущаем эту трагедию на себе. Многое нужно сделать для того, чтобы это никогда не забывалось. Для того, чтобы мы всегда помнили об этой трагедии».
Дмитрий Медведев,
30 октября 2009 года
«Давайте только вдумаемся: миллионы людей погибли в результате террора и ложных обвинений - миллионы... Но до сих пор можно слышать, что эти многочисленные жертвы были оправданы некими высшими государственными целями. Я убежден, что никакое развитие страны, никакие ее успехи, амбиции не могут достигаться ценой человеческого горя и потерь. Ничто не может ставиться выше ценности человеческой жизни. И репрессиям нет оправданий».
Каждое региональное управление Федеральной службы исполнения наказаний имеет официальный сайт. На каждом сайте есть историческая страница. Каждая такая страница отражает современный взгляд тюремщиков на историю ГУЛАГа.
На сайте УФСИН по Архангельской области можно прочесть, что «в 30-е годы политика страны носила однонаправленный характер», что заключенные Соловецкого лагеря были «жертвами политики государства», что людей «высылали целыми семьями, включая стариков и малолетних детей». Но это редкий случай. На других сайтах история ГУЛАГа либо подается в нейтральных выражениях, либо предстает в том наклонении, которое ей придали большевики.
ГУЛАГ (1930–1960) — основанное в системе НКВД Главное управление исправительно-трудовых лагерей. Считается символом бесправия, рабского труда и произвола советского государства времен сталинизма. В настоящее время многое про ГУЛАГ можно узнать, если посетить музей истории ГУЛАГа.
Советскую тюремно-лагерную систему начали формировать почти сразу после революции. С самого начала образования этой системы ее особенностью было то, что для уголовников имелись одни места заключения, а для политических противников большевизма – иные. Была создана система так называемых «политизоляторов», а также образованное в 1920-х годах Управление СЛОН (Соловецкие лагеря особого назначения).
В обстановке индустриализации и коллективизации уровень репрессий в стране резко возрастал. Появилась надобность в увеличении числа узников для привлечения их труда на промышленных стройках, а также для заселения почти безлюдных, не очень развитых в экономическом плане районов СССР. После принятия постановления, регламентирующего труд «зеков», содержать всех осужденных со сроками от 3-х лет и более стало Объединённое государственное политическое управление, в своей системе ГУЛАГ.
Было решено все новые лагеря создавать лишь в удаленных безлюдных районах. В лагерях занимались эксплуатацией природных богатств с применением труда осужденных. Освободившиеся заключенные не отпускались, а закреплялись к прилегающим к лагерям территориям. Был организован перевод «на вольные поселения» тех, кто заслуживал этого. Разделялись «зеки», выселявшиеся за пределы обжитой местности, на особо опасных (всех политзаключенных) и малоопасных. При этом была экономия на охране (побеги в тех местах были меньшей угрозой, чем в центре страны). Кроме того, создавались запасы бесплатной рабсилы.
Общая численность осужденных в ГУЛАГе быстро росла. В 1929 году их было около 23 тыс., через год – 95 тыс., еще через год – 155 тыс. чел., в 1934 было уже 510 тыс. чел., не считая этапируемых, а в 1938 году свыше двух миллионов и это только официально.
Для лесных лагерей не требовалось больших затрат по обустройству. Однако то, что творилось в них, у любого нормального человека просто не укладывается в голове. Многое можно узнать, если посетить музей истории ГУЛАГа, многое со слов, выживших очевидцев, из книг и документальных или художественных фильмов. Много имеется рассекреченной информации об этой системе, особенно в бывших советских республиках, но в России еще имеется множество сведений о ГУЛАГе с грифом «секретно».
Множество материалов можно найти в самой известной книге Александра Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ» или в книге «ГУЛАГ» Данцига Балдаева. Так, например Д. Балдаев получил материалы от одного из бывших надзирателей, который продолжительное время прослужил в системе ГУЛАГа. Тогдашняя система ГУЛАГ и до сей поры не вызывает у адекватных людей ничего, кроме изумления.
Женщины в ГУЛАГе: для усиления «психического давления» их допрашивали обнаженными
Для выбивания из арестованных необходимых для следователей показаний у ГУЛАГовских «знатоков» имелось множество «наработанных» методов. Так, например, для тех, кто не желал «чистосердечно во всем признаваться», перед следствием сначала «втыкали мордой в угол». Это означало, что людей ставили лицом к стенке в положении «смирно», при котором отсутствовала точка опоры. В такой стойке людей держали круглыми сутками не давая, есть, пить и спать.
Тех, кто терял сознание от бессилия, продолжали избивать, обливать водой и водворять на прежние места. С более крепкими и «несговорчивыми» «врагами народа» кроме банального в ГУЛАГе зверского избиения пользовались куда более изощренными «методами дознания». Таких «врагов народа», например, подвешивали на дыбу с гирями или другими грузами, привязанными к ногам.
Женщины и девушки для «психологического давления» часто присутствовали на допросах совершенно нагими, подвергаясь насмешкам и оскорблениям. Если они не признавались, то подвергались изнасилованию «хором» в самом кабинете дознавателя.
Изобретательность и предусмотрительность ГУЛАГовских «работников» поистине изумляла. Для обеспечения себе «анонимности» и лишения осужденных возможностей для уклонения от ударов, жертвы перед допросами запихивались в узкие и длинные мешки, которые завязывались и опрокидывались на пол. Вслед за этим находящиеся в мешках люди до полусмерти избивались с помощью палок и сыромятных ремней. Именовалось это в кругу своих «забиванием кота в мешке».
Широкой популярностью пользовалась практика избиения «членов семьи врагов народа». Для этого выбивались показания у отцов, мужей, сыновей или братьев арестованных. К тому же они часто находились во время издевательств над своими родными в одном помещении. Делалось это для «усиления воспитательных воздействий».
Зажатые в тесных камерах, осужденные стоя умирали
Отвратительнейшей пыткой в ГУЛАГовских СИЗО было применение к задержанным так называемых «отстойников» и «стаканов». Для этой цели в тесной камере, без окон и вентиляции, набивали по 40-45 человек на десяти квадратных метрах. Вслед за тем камеру плотно «запечатывали» на сутки и более. Притиснутым в душной камере, людям приходилось испытывать невероятные страдания. Многим из них приходилось погибать, так и оставшись в стоячем положении, поддерживаемыми живыми.
О выводе в туалет, при содержании в «отстойниках» конечно же, не могло быть и речи. Отчего естественные потребности людям приходилось отправлять прямо на месте, на себя. В результате «врагам народа» приходилось стоя задыхаться в условиях ужасного зловония, поддерживая мертвых, которые скалились последней «улыбкой» прямо в лица живым.
Не лучше обстояли дела и с выдерживанием «до кондиции» заключенных в так называемых «стаканах». «Стаканами» называли узкие, как гробы, железные пеналы или ниши в стенах. Втиснутые в «стаканы» заключенные не могли ни сесть, а тем более лечь. В основном «стаканы» были настолько узкими, что в них нельзя было и шевельнуться. Особо «упорствующие» помещались на сутки и более в «стаканы», в которых нормальным людям не возможно было выпрямляться в полный рост. Из-за этого они неизменно находились в скрюченных, полусогнутых положениях.
«Стаканы» с «отстойниками» подразделялись на «холодные» (которые находились в не отапливаемых помещениях) и «горячие», на стенах которых были специально размещены батареи отопления, дымоходы печей, трубы теплоцентралей и пр.
Для «повышения трудовой дисциплины» охрана расстреливала каждого замыкающего строй осужденного
Прибывающие осужденные из-за нехватки бараков находились на ночное время в глубоких котлованах. Утром они поднимались по лестнице и приступали к постройке для себя новых бараков. Учитывая 40-50 градусные морозы в северных регионах страны, временные «волчьи ямы» могли делаться чем-то вроде братских могил для вновь прибывших осужденных.
Не прибавлялось здоровья замученным на этапах зекам и от ГУЛАГовских «шуток», именуемых охраной «подданием пара». Для «усмирения» вновь прибывшего и возмущенного длительным ожиданием в локальной зоне перед приемом в лагере нового пополнения проводили следующий «ритуал». При 30-40 градусных морозах они внезапно обливались пожарными шлангами, после этого их еще 4-6 часов «додерживали» на улице.
С нарушителями дисциплины в процессе работы тоже «шутили». В северных лагерях это называлось «голосованием на солнце» или «сушкой лапок». Осужденным, угрожая немедленным расстрелом при «попытке к бегству», приказывали стоять в лютые морозы с поднятыми вверх руками. Они так стояли в течение всего рабочего дня. Порой «голосовавших» заставляли стоять «крестом». При этом заставляли руки расставлять в стороны, и даже стоять на одной ноге, как «цапля».
Еще один яркий пример изощренного садизма, о котором честно расскажет не каждый музей истории ГУЛАГа, это существование одного зверского правила. О нем уже упоминалось и гласило оно так: «без последнего». Его вводили и рекомендовали к исполнению в отдельных лагерях сталинского ГУЛАГа.
Так, для «уменьшения количества зеков» и «повышения трудовой дисциплины» охрана имела приказ по расстрелу всех осужденных, которые становились последними в строй рабочих бригад. Последнего, замешкавшегося зека, в таком случае тут же расстреливали при попытке к бегству, а остальные продолжали «играть» в эту смертельную игру с каждым новым днем.
Наличие «сексуальных» пыток и убийств в ГУЛАГе
Вряд ли женщинам или девушкам, в разные времена и по разным причинам, попавшим в лагеря в качестве «врагов народа», в самых страшных кошмарах могло привидеться то, что их ждало. Прошедшие круги изнасилований и позора в ходе «допросов с пристрастием», прибыв в лагеря, к самым привлекательным из них применялось «распределение» по начсоставу, а прочие поступали в почти беспредельное использование охраной и блатными.
В ходе этапирования молодых женщин-осужденных, главным образом, уроженок западных и только что присоединенных балтийских республик, целенаправленно заталкивали в вагоны с отпетыми урками. Там на протяжении всего продолжительного маршрута следования их подвергали многочисленным изощренным групповым изнасилованиям. Доходило до того, что они не доживали до конечного пункта прибытия.
«Пристраивание» несговорчивых арестанток в камеры к блатным на сутки и более практиковалось и в ходе проведения «следственных действий» для «побуждения у арестованных дачи правдивых показаний». В женских зонах вновь прибывших арестанток «нежного» возраста часто делали добычей мужеобразных зечек, у которых наблюдались ярко выраженные лесбийские и иные сексуальные отклонения.
Для того чтобы «усмирять» и «приводить к надлежащему страху» при этапировании, на суднах, транспортировавших женщин в районы Колымы и иных дальних пунктов ГУЛАГа, на пересылках конвой преднамеренно допускал «смешивание» женщин с урками, следовавшими с новой «ходкой» в места «не столь отдаленные». После массовых изнасилований и резни трупы женщин, не перенесших всех ужасов общего этапирования, выбрасывали за борт судна. При этом их списывали как погибших от болезней или убитых при попытке к бегству.
В некоторых лагерях как наказание практиковали «случайно совпавшие» общие «помывки» в бане. На несколько моющихся в бане женщин внезапно набрасывался ворвавшийся в банное помещение озверевший отряд из 100-150 зеков. Практиковали и открытую «торговлю» «живым товаром». Женщин продавали на разное «время пользования». После чего заранее «списанных» зечек, ожидала неизбежная и ужасная смерть.
В советское время о детях ГУЛАГа по понятным
причинам говорить и писать было не принято.
Школьные учебники и иные книги повествовали всё
больше о дедушке Ленине на детских праздниках,
о трогательной заботе, с которой
отечественные чекисты и лично Феликс Эдмундович
привечали беспризорников, о деятельности
Макаренко.
Лозунг «Спасибо товарищу Сталину за наше
счастливе детство!» заменили иным - «Всё
лучшее - детям!», но ситуация не изменилась.
Сейчас, конечно, всё иначе: и с информацией
ситуация, и с отношением государства к детям.
Проблемы не замалчиваются, предпринимаются
попытки как-то их решать. Президент России
признал, что почти пять миллионов бездомных или
беспризорных детей - угроза национальной
безопасности страны.
Универсальных рецептов разрешения этой проблемы
нет. Вряд ли здесь поможет опыт чекистов, которые
создали лишь несколько десятков образцовых
колоний; в реальности, кстати, всё выглядело
там не совсем так, как в фильме «Путёвка
в жизнь».
Тем более неприемлем опыт сталинской борьбы с
беспризорниками - репрессивными методами.
Однако знать о том, что происходило в 1930-е гг. с
детьми, оказавшимися на улице или лишившимися
родителей (чаще всего по вине государства),
конечно же, необходимо. Необходимо говорить о
детских судьбах, исковерканных сталинским
режимом, и на школьных уроках.
В
1930-е гг. беспризорных детей было около семи
миллионов. Тогда проблема беспризорности была
решена просто - помог ГУЛАГ.
Эти пять букв стали зловещим символом жизни на
грани смерти, символом беззакония, каторжного
труда и человеческого бесправия. Жителями
страшного архипелага оказались дети.
Сколько их было в различных пенитенциарных и
«воспитательных» учреждениях в 1920-1930-е гг.,
точно неизвестно. Сохранились, правда,
статистические данные о некоторых смежных
возрастных категориях заключенных. Например,
подсчитано, что в 1927 г. 48% всех обитателей тюрем и
лагерей составляли молодые люди (от 16 до 24 лет) . В эту группу, как видим,
включены и несовершеннолетние.
В Конвенции
о правах ребенка, в преамбуле,
говорится: «Ребенком является каждое
человеческое существо до достижения 18-летнего
возраста».
Конвенцию приняли позже. А в сталинском СССР в
ходу были иные юридические формулировки. Дети,
оказавшиеся под присмотром государства или
отправленные этим государством искупать свои
вины, по большей части вымышленные, делились на
категории:
1) лагерные дети
(дети, рожденные в
заключении);
2) кулацкие дети
(крестьянские дети, которым
во время насильственной коллективизации деревни
удалось ускользнуть от высылки, но которые были
позже пойманы, осуждены и направлены в лагеря);
3) дети врагов народа (те, чьи родители были
арестованы по 58-й статье); в 1936-1938 гг. дети старше
12 лет осуждались Особым совещанием по
формулировке «член семьи изменника родины» и
направлялись в лагеря, как правило, со сроками от
3 до 8 лет; в 1947-1949 гг. детей «врагов народа»
наказывали строже: 10-25 лет;
4) испанские дети
; они чаще всего оказывались
в детских домах; в ходе чистки 1947-1949 гг. эти
дети, уже подросшие, были посланы в лагеря со
сроками 10-15 лет - за «антисоветскую агитацию».
К этому списку, составленному Жаком Росси, можно
добавить детей блокадного Ленинграда; детей
спецпереселенцев; детей, живших рядом с лагерями
и ежедневно наблюдавших лагерную жизнь. Все они
так или иначе оказались причастными к ГУЛАГу...
Первые лагеря на контролировавшейся
большевиками территории появились летом 1918 г.
Декреты СНК от 14 января 1918 г. и от 6 марта 1920 г.
отменили «суды и тюремное заключение для
несовершеннолетних».
Однако уже в 1926 г. статья 12 УК разрешила судить
детей с 12-летнего возраста за кражу, насилие,
увечья и убийства.
Указ от 10 декабря 1940 г. предусматривал расстрел
детей начиная с 12 лет за «повреждение...
железнодорожных или иных путей».
Как правило, предусматривалось отбывание
наказания несовершеннолетними в детских
колониях, но зачастую дети оказывались и во
«взрослых». Подтверждением этому являются два
приказа «по норильскому строительству и ИТЛ
НКВД» от 21 июля 1936 г. и 4 февраля 1940 г.
Первый приказ - об условиях использовании «з/к
малолеток» на общих работах, а второй - об
изоляции «з/к малолеток» от взрослых. Таким
образом, совместное проживание продолжалось
четыре года.
Происходило ли такое только в Норильске? Нет!
Подтверждение тому - многочисленные
воспоминания. Были и колонии, где мальчиков и
девочек содержали вместе.
Эти мальчики и девочки не только воруют, но и убивают (обычно коллективно). Детские исправительно-трудовые колонии, в которых содержатся несовершеннолетние воры, проститутки и убийцы обоих полов, превращаются в ад. Туда попадают и дети младше 12 лет, поскольку часто бывает, что пойманный восьми- или десятилетний воришка скрывает фамилию и адрес родителей, милиция же не настаивает и в протокол записывают - «возраст около 12 лет», что позволяет суду «законно» осудить ребенка и направить в лагеря. Местная власть рада, что на вверенном ей участке будет одним потенциальным уголовником меньше.
Автор встречал в лагерях множество детей в возрасте - на вид - 7-9 лет. Некоторые еще не умели правильно произносить отдельные согласные .
Из курса истории мы знаем, что в годы военного
коммунизма и нэпа число беспризорных детей в
советской России увеличилось до 7 млн человек.
Необходимо было принимать самые решительные
меры.
А.И.Солженицын заметил: «Как-то же расчистили
(и не воспитанием, а кого и свинцом) тучи
беспризорной молодежи, какая в двадцатые годы
осаждала городские асфальтовые котлы, а с 1930 года
вся исчезла вдруг» . Не трудно
догадаться куда.
Многие помнят документальные кадры о
строительстве Беломорканала. Максим Горький,
восхищавшийся стройкой, сказал, что это
прекрасный способ перевоспитания заключенных. И
детей, укравших с колхозного поля морковку или
несколько колосков, пытались перевоспитывать
таким же способом - непосильным трудом и
нечеловеческими условиями существования.
В 1940 г. ГУЛАГ объединял 53 лагеря с тысячами
лагерных отделений и пунктов, 425 колоний, 50
колоний для несовершеннолетних, 90 «домов
младенца» . Но это официальные
данные. Истинные цифры нам неизвестны. О ГУЛАГе
тогда не писали и не говорили. Да и сейчас часть
информации считается закрытой.
Помешала ли перевоспитанию юных жителей Страны
Советов война? Увы, не только не помешала, но даже
способствовала. Закон есть закон!
И 7 июля 1941 г. - через четыре дня после
пресловутой речи Сталина, в дни, когда немецкие
танки рвались к Ленинграду, Смоленску и Киеву, -
состоялся еще один указ Президиума Верховного
совета: судить детей с применением всех мер
наказания - даже и в тех случаях, когда они
совершат преступления не умышленно, а по
неосторожности .
Итак, во время Великой Отечественной войны ГУЛАГ
пополнился новыми «малолетками». Как писал
Солженицын, «указ о военизации железных дорог
погнал через трибуналы толпы баб и подростков,
которые больше всего-то и работали в военные годы
на железных дорогах, а не пройдя казарменного
перед тем обучения, больше всего опаздывали и
нарушали» .
Сегодня ни для кого не секрет, кто организовал
массовые репрессии. Исполнителей было много,
время от времени их меняли, вчерашние палачи
становились жертвами, жертвы - палачами.
Бессменным оставался лишь главный распорядитель
- Сталин.
Тем нелепее звучит знаменитый лозунг, который
украшал стены школ, пионерских комнат и т.д.:
«Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое
детство!»
В 1950 г., когда в Норильске, который был буквально
опутан колючей проволокой, открылась новая школа
- № 4. Ее построили, разумеется, заключенные. При
входе красовалась надпись:
Заботой сталинской согреты,
Страны Советов детвора,
Примите в дар и в знак привета
Вы школу новую, друзья!
Однако восторженные дети, вошедшие в школу,
действительно восприняли ее как подарок от
товарища Сталина. Правда, по дороге в школу они
видели, как «охранники с автоматами и с собаками
водили на работу и с работы людей, и колонна
своей длинной серой массой заполняла всю улицу
от начала и до конца» . Это было
обычное, никого не удивлявшее зрелище. Наверное,
и к такому тоже можно привыкнуть.
И это тоже было частью политики государства:
пусть, дескать, смотрят! И смотрели, и боялись - и
молчали.
Была и другая школа, но без новых парт, шикарных
люстр и зимнего сада. Это была школа, устроенная
прямо в бараке, где полуголодные «малолетки» 13-16
лет учились - только читать и писать. И это в
лучшем случае.
Ефросиния Антоновна Керсновская, сидевшая в разных тюрьмах и лагерях, вспоминала детей, встретившихся на ее гулаговском пути.
Мало ли что я невиновна! Но дети? У нас в Европе они были бы «детьми», но здесь... Могли ли Валя Захарова восьми лет и Володя Турыгин, чуть постарше, работать кольцевиками в Суйге, то есть носить почту, проходя туда и обратно 50 км в день - зимой, в пургу? Дети в 11-12 лет работали на лесоповале. А Миша Скворцов, женившийся в 14 лет? Впрочем, эти-то не умерли...
Ее путь в Норильск был долгим. В 1941 г. Ефросиния Керсновская оказалась на пароходе «Ворошилов» среди азербайджанских «преступников».
Тут женщины и дети. Три совершенно древних старухи, восемь женщин в расцвете сил и около тридцати детей, если эти лежащие рядками обтянутые желтой кожей скелеты можно считать детьми. За время пути уже умерло 8 детей. Женщины причитали:
- Я говорил начальник: дети умирать - смеялся! Зачем смеялся...
На нижних полках рядками лежали маленькие старички с ввалившимися глазами, заостренными носиками и запекшимися губами. Я смотрела на ряды умирающих детей, на лужи коричневой жижи, плещущейся на полу. Дизентерия. Дети умрут, не доехав до низовьев Оби, остальные умрут там. Там же, где Томь впадает в Объ на правом берегу, мы их похоронили. Мы, - потому что я вызвалась рыть могилу.
Странные это были похороны... Я впервые видела, как хоронят без гроба, не на кладбище и даже не на берегу, а у самой кромки воды. Подняться выше конвоир не разрешил. Обе матери опустились на колени, опустили и положили рядышком сперва девочку, затем мальчика. Одним платком прикрыли лица, сверху - слой осоки. Матери стояли, прижимая к груди свертки с застывшими скелетиками детей, и застывшими от отчаяния глазами смотрели в эту яму, в которую сразу же стала набираться вода .
В пределах Новосибирска Ефросиния Антоновна
встретилась с другими «малолетками», На этот раз
мальчиками. «Их барак находился в той же зоне, но
был отгорожен». Однако дети умудрялись выходить
из бараков в поисках пищи, «практикуясь в краже, а
при случае и в грабеже». Можно себе представить,
что «такая программа» воспитания позволяла
выпускать из колонии уже многоопытных
преступников.
Уже будучи в Норильске и попав в хирургическое
отделение больницы, Ефросиния Антоновна видела
следы совместного содержания и «воспитания»
малолеток и рецидивистов.
Две палаты бронировали для лечения сифилиса. Все больные были совсем еще мальчиками и должны были пройти хирургическое лечение заднего прохода, суженного зарубцевавшимися сифилитическими язвами .
«Воспитанию» подвергались также молодые девушки и девочки. Вот строки из датированного 1951 г. письма заключенной Е.Л.Владимировой, бывшего литературного работника газеты «Челябинский рабочий».
Пребывание в советских лагерях калечило женщину не только физически, но и нравственно. Человеческое право, достоинство, гордость - всё было уничтожено. В лагерях во всех банях работали мужчины-уголовники, баня для них - развлечение, они же производили «санобработку» женщин и девочек, сопротивляющихся заставляли силой.
До 1950 г. везде в женских зонах в обслуге работали мужчины. Постепенно женщинам прививалось бесстыдство, становившееся одной из причин наблюдавшейся мной лагерной распущенности и проституции, которая получила широкое распространение.
В поселке «Вакханка» была эпидемия венерических болезней среди заключенных и вольных .
В одной из тюрем А.Солженицын находился рядом с детьми, которые уже получили «воспитание» от закоренелых преступников.
В низкой полутьме, с молчным шорохом, на четвереньках, как крупные крысы, на нас со всех сторон крадутся малолетки, - это совсем еще мальчишки, даже есть по двенадцати годков, но кодекс принимает и таких, они уже прошли по воровскому процессу и здесь теперь продолжают учебу у воров. Их напустили на нас. Они молча лезут на нас со всех сторон и в дюжину рук тянут и рвут у нас, из-под нас всё наше добро. Мы в западне: нам не подняться, не пошевельнуться.
Не прошло и минуты, как они вырвали мешочек с салом, сахаром и хлебом. Встав на ноги, я оборачиваюсь к старшему, к пахану. Крысы-малолетки ни крохи не положили себе в рот, у них дисциплина .
Детей переправляли к месту заключения вместе с взрослыми. Ефросиния Керсновская вспоминает:
Смотрю на своих попутчиц. Малолетние преступники? Нет, пока еще дети. Девочки в среднем лет 13-14. Старшая, лет 15, производит впечатление уже действительно испорченной девчонки. Неудивительно, она уже побывала в детской исправительной колонии и ее уже на всю жизнь «исправили».
Девочки смотрят на свою старшую подругу с испугом и завистью. Они уже осуждены по закону «о колосках», попались на краже кто горсти, а кто и пригоршни зерна. Все сироты или почти сироты: отец на войне; матери нет - или угнаны на работу.
Самая маленькая - Маня Петрова. Ей 11 лет. Отец убит, мать умерла, брата забрали в армию. Всем тяжело, кому нужна сирота? Она нарвала лука. Не самого лука, а пера. Над нею «смилостивились»: за расхищение дали не десять, а один год .
Было это в пересылочной тюрьме Новосибирска. Там же Ефросиния Керсновская встретила много других «малолеток», которые находились в одной камере вместе с уголовницами-рецидивистками. Грусти и испуга у них уже не было. «Воспитание» малолетних правонарушительниц было в надежных руках...
О труде несовершеннолетних заключенных в
Норильлаге было известно с 1936 г. Это были в наших
краях самые тяжелые, необустроенные, холодные и
голодные годы.
Всё началось с приказа «по Норильскому
строительству и ИТЛ НКВД» № 168 от 21 июля 1936 г. о
прибывающей рабочей силе и ее использовании:
6. При использовании на общих работах заключенных малолеток в возрасте от 14 до 16 лет устанавливается 4-часовой рабочий день с 50% нормированием - из расчета 8-часового рабочего дня для полноценного рабочего. В возрасте от 16 до 17 лет устанавливается
6-часовой рабочий день с применением 80% норм полноценного рабочего - из расчета 8-часового рабочего дня.
В остальное время малолетки должны быть использованы: на школьных занятиях по обучению грамоте не менее 3-х часов ежедневно, а также в культурно-воспитательной работе .
Однако изолировать детей от взрослых
заключенных, как уже было сказано выше, начали
лишь с 1940 г. Об этом свидетельствует
упоминавшийся «Приказ по Норильскому
исправительно-трудовому лагерю НКВД № 68 от 4
февраля 1940 г. об изоляции несовершеннолетних
заключенных от взрослых и создании им вполне
пригодных жилищных условий».
К 1943 г. малолетних лагерников заметно
прибавилось. В приказе от 13 августа 1943 г. сказано:
1. Организовать при Норильском комбинате НКВД Норильскую трудовую колонию для несовершеннолетних, подчиненную непосредственно отделу УНКВД по борьбе с детской беспризорностью и безнадзорностью .
Одна из зон для «малолеток» в Норильске
находилась рядом с женской зоной. По
воспоминаниям Ефросинии Керсновской, иногда эти
«малолетки» устраивали групповые налеты на
соседок - чтобы раздобыть дополнительное
питание. Жертвой такого налета мальчишек 13-14 лет
стала однажды и Ефросиния Керсновская. Выручил
охранник - поднял тревогу.
О том, как жила и работала колония,
свидетельствует объяснительная записка к отчету
Норильской трудколонии за сентябрь-декабрь 1943
г.
На 1 января 1944 г. в колонии содержится 987 человек несовершеннолетних заключенных, все они размещены в бараках и распределены на 8 воспитательных коллективов по 110-130 человек в каждом. Из-за отсутствия школы и клуба обучения н/з [несовершеннолетних заключенных] не проводилось.
2. Трудоиспользование. Из 987 человек н\з используются на работе в цехах Норильского комбината до 350 человек. До 600 человек с момента организации колонии до конца года нигде не работали, и использовать их на каких-либо работах возможности не представлялось.
Устроенные на работу в цехах Норильского комбината теоретического обучения не проходят, находятся вместе с взрослыми заключенными и вольнонаемными, что отражается на производственной дисциплине.
Отсутствуют помещения: бани-прачечной, складские, столовой, конторы, школы и клуба. Из транспорта имеется 1 лошадь, выделенная комбинатом, которая не обеспечивает нужд колонии. Хозинвентарем колония не обеспечена .
В 1944 г. колония официально перестала существовать. Но политика партии, воспитывавшей детей по лагерям и тюрьмам, изменилась мало. Сохранились воспоминания бывших политзаключенных Норильлага, которых и в 1946 г. привозили на кораблях в Дудинку вместе с «малолетками».
Наш этап из Усольлага (было много малолеток) прибыл в Норильский лагерь в августе 1946 г. Доставили на барже вместе с японскими военнопленными, как сельдей в бочке. Сухой паек - на три дня кило шестьсот пятьдесят хлеба и три селедки. Большинство из нас всё съели сразу же. Воды не давали: конвойные «объяснили» - нечем зачерпнуть из-за борта, и мы лизали деревянную обшивку, свой пот. По дороге многие - умерли .
Норильскую детскую колонию, как вспоминает
Нина Михайловна Харченко, бывшая
воспитательница, расформировали после бунта
«малолеток» (для кого-то он закончился
смертельным исходом). Часть детей перевели в
лагерь для взрослых, а часть вывезли в Абакан.
А почему случился бунт? Да потому что «бараки
напоминали скотные дворы... жили впроголодь».
В Гулаге были и дома младенца
. В том числе и
на территории Норильлага. Всего в 1951 г. в этих
домах находились 534 ребенка, из них умерли 59 детей . В 1952 г. должны были появиться
на свет 328 детей, и общая численность младенцев
составила бы 803. Однако в документах 1952 г. указано
число 650. Иными словами, смертность была очень
высокой .
Обитатели домов младенца Норильска направлялись
в детские дома Красноярского края. В 1953 г., после
Норильского восстания, 50 женщин с детьми были
направлены в Озерлаг .
Дети находились не только непосредственно
в Норильске. Был в нескольких десятках
километров от поселка штрафной изолятор
Калларгон (там же и расстреливали). Начальник
лагеря мог определить туда заключенного на срок
до 6 месяцев. Дольше на штрафном пайке, видимо не
могли протянуть - «отправлялись под Шмитиху», то
есть на кладбище.
В госпитале Е.А.Керсновская ухаживала за
малолетним членовредителем из Калларгона. Попал
он туда за «страшное» преступление: «из ФЗУ
самовольно вернулся домой - не выдержал голода».
Сначала лесоповал, затем второе преступление -
подделка талона на обед и лишняя порция баланды.
Результат - Калларгон. А это наверняка смерть.
Мальчик искусственно вызвал глубокую флегмону
правой ладони, введя в руку шприцем керосин. Это
была возможность попасть в больницу. Однако как
членовредителя его отправили с попутным конвоем
обратно...
Был в лагере и ученик седьмого класса латвийской
гимназии (ни имени, ни фамилии Керсновская не
запомнила). Вина его заключалась в том, что он
крикнул: «Да здравствует свободная Латвия!» В
итоге - десять лет лагерей.
Ничего удивительного, что, очутившись в
Норильске, он пришел в ужас и попытался бежать.
Его поймали. Обычно беглецов убивали, а трупы
выставляли напоказ в лаготделении. Но с этим
мальчиком было несколько иначе: когда его
доставили в Норильск, он был в ужасном состоянии.
Если бы его сразу привели в больницу, его еще
можно было бы спасти. Но его бросили в тюрьму,
предварительно избив.
Когда он наконец попал в больницу, врачи
оказались бессильны. Видимо, он получил хорошее
воспитание, потому что за всё, будь то укол,
грелка или просто поправленная подушка, он чуть
слышно благодарил:
- Мерси...
Вскоре он умер. На вскрытии выяснилось, что
желудок у бедного мальчика был, словно из кружев:
он сам себя переварил...
Были дети и на так называемом Урановом
полуострове
- в «Рыбаке», особом секретном
лагере, который не был обозначен даже на
специальных картах НКВД - видимо, в целях
конспирации.
Вспоминает Л.Д.Мирошников, бывший геолог НИИИГА
(21-е управление МВД СССР).
В спешном темпе к концу полярной ночи привели пятьсот заключенных. Никакого специального отбора перед их отправкой в секретный лагерь НКВД не проводили, поэтому среди каторжан «Рыбака» были даже подростки - рассказывают о некоем парне по имени Прохор, который попал в лагерь прямо со школьной скамьи, после драки с сыном секретаря райкома. Прохор досиживал пятилетний срок, когда его выдернули из лагеря и этапировали на «Рыбак» 20 .
Прохору после отбытия своего пятилетнего срока
не суждено было вернуться домой. Остаться в живых
после работы на секретном объекте было
невозможно. Часть заключенных умерли от лучевой
болезни, а других по окончании работ погрузили на
баржи и утопили...
До сих пор неизвестна точная цифра умерших в
Норильске детей. Никто не знает, сколько детей
убил ГУЛАГ. Уже упоминавшаяся бывшая
воспитательница Норильской детской колонии
Н.М.Харченко, вспоминает, что было отведено
«место захоронения колонистов, а также взрослых
заключенных - кладбище за кирпичным заводом,
полкилометра от карьера» 21 .
Кроме колоний, по всей России были детские дома.
Туда устраивали всех детей, разлученных с
родителями. Теоретически, отбыв срок, они имели
право забрать своих сыновей и дочерей. На
практике же матери часто не находили своих детей,
а иногда не хотели или не могли взять их домой
(дома обычно и не было, нередко не было и работы,
зато существовала опасность скорого нового
ареста).
О том, как содержались дети «врагов народа»,
можно судить по воспоминаниям очевидцев. Нина
Матвеевна Виссинг по национальности -
голландка. Ее родители приехали в СССР по
приглашению и через какое-то время были
арестованы.Мы попали в детский дом в городе
Богучар через какой-то детприемник. Я помню
большое количество детей в странном помещении:
серо, сыро, нет окон, сводчатый потолок.
Детдом наш находился рядом то ли с тюрьмой, то ли с сумасшедшим домом и отделялся высоким деревянным забором со щелями. Мы любили наблюдать за странными людьми за забором, хотя нам это не разрешали.
Летом нас вывозили за город на берег реки, где стояли два больших плетеных сарая с воротами вместо дверей. Крыша текла, потолков не было. В таком сарае помещалось очень много детских кроватей. Кормили нас на улице под навесом. В этом лагере мы впервые увидели своего отца и не узнали его, убежали в «спальню» и спрятались под кроватью в самом дальнем углу. Отец приезжал к нам несколько дней подряд, брал нас на целый день для того, чтобы мы могли привыкнуть к нему.
За это время я окончательно забыла голландский язык. Была осень 1940 г. Я с ужасом думаю, что было бы с нами, если бы отец не нашел нас?! 22
Несчастные
дети, несчастные родители. У одних отняли
прошлое, у других - будущее. У всех -
человеческие права. По словам Солженицына,
благодаря такой политике «вырастали дети вполне
очищенными от родительской скверны» 23 .
А уж «отец всех народов», товарищ Сталин
позаботится о том, чтобы через несколько лет его
воспитанники дружно скандировали: «Спасибо
товарищу Сталину за наше счастливое детство!»
Некоторым женщинам разрешали находиться в
тюрьме с ребенком. В первые годы советской власти
женщины могли попасть в заключение с ребенком
или беременными. Статьей 109
Исправительно-трудового кодекса 1924 г. было
предусмотрено, что «при приеме в
исправительно-трудовые учреждения женщин, по их
желанию, принимаются и их грудные дети». Но не
всегда эта статья соблюдалась.
Беременные тут же, в лагере, рожали детей.
Женщина всегда остается женщиной. «Просто до
безумия, до битья головой об стенку, до смерти
хотелось любви, нежности, ласки. И хотелось
ребенка - существа самого родного и близкого, за
которое не жаль было бы отдать жизнь», - так
объясняла свое состояние бывшая узница ГУЛАГа
Хава Волович, получившая 15 лет лагерей, когда ее
шел 21-й год, - так и не узнав, за что .
В случае рождения живого ребенка мать получала
для новорожденного несколько метров портяночной
ткани. Хотя новорожденный и не считался
заключенным (как это было гуманно!), однако ему
выписывался отдельный детский паек. Мамки, т.е.
кормящие матери, получали 400 граммов хлеба, три
раза в день суп из черной капусты или из отрубей,
иногда с рыбьими головами.
От работы женщин освобождали только
непосредственно перед родами. Днем матерей код
конвоем провожали к детям для кормления. В
некоторых лагерях матери оставались на ночь с
детьми.
Вот как описала жизнь новорожденных и маленьких
детей ГУЛАГа Г.М.Иванова.
Нянями в мамском бараке работали заключенные женщины, осужденные за бытовые преступления, имеющие своих детей...
В семь часов утра няньки делали побудку малышам. Тычками, пинками поднимали их из ненагретых постелей (для «чистоты» детей одеяльцами их не укрывали, а набрасывали их поверх кроваток). Толкая детей в спинки кулаками и осыпая грубой бранью, меняли распашонки, подмывали ледяной водой. А малыши даже плакать не смели. Они только кряхтели по-стариковски и - гукали. Это страшное гуканье, целыми днями неслось из детских кроваток. Дети, которым полагалось уже сидеть или ползать, лежали на спинках, поджав ножки к животу, и издавали эти странные звуки, похожие на приглушенный голубиный стон. Выжить в таких условиях можно было только чудом .
Е.А.Керсновской по просьбе молодой мамы - Веры
Леонидовны - пришлось крестить в камере внука и
правнука адмиралов Невельских, сделавших так
много для России. Было это в лагере под
Красноярском.
Дед Веры Леонидовны - Геннадий Иванович
Невельской (1813-1876) - исследователь Дальнего
Востока, адмирал. Он исследовал и описал берега
в районе Сахалина, открыл пролив, соединяющий
южную часть Татарского пролива с Амурским
лиманом (пролив Невельского), установил, что
Сахалин является островом.
Дальнейшая судьба его внучки и правнука
неизвестны. Однако известно, что в 1936-1937 гг.
пребывание детей в лагерях было признано
фактором, понижающим дисциплину и
производительность заключенных-женщин. В
секретной инструкции НКВД СССР срок пребывания
ребенка с матерью снизили до 12 месяцев (в 1934 г.
он составлял 4 года, позже - 2 года).
Дети, достигшие годовалого возраста,
отправлялись в принудительном порядке в детдома,
о чем делалась пометка в личном деле матери,
однако без указания адреса. Вера Леонидовна об
этом еще не знала...
Принудительные отправки лагерных детей планируются и проводятся, как настоящие военные операции - так, чтобы противник был захвачен врасплох. Чаще всего это происходит глубокой ночью. Но редко удается избежать душераздирающих сцен, когда ошалелые мамки бросаются на надзирателей, на колючую проволоку заграждения. Зона долго сотрясается от воплей .
Встречались среди жителей ГУЛАГа и дети блокадного Ленинграда. Их вспоминает Е.А.Керсновская.
Эти дистрофики - совсем еще дети, им 15-16 лет...
Тома Васильева и Вера. Они вместе со взрослыми рыли противотанковые рвы. Во время воздушного налета - бросились в лес. Когда страх прошел, огляделись...
Вместе с другими девочками пошли в город. И вдруг - немцы. Девочки повалились на землю, закричали. Немцы успокоили, дали шоколад, вкусное лимонное печенье. Когда отпускали, сказали: через три километра - поле, а на нем полевая кухня, поторапливайтесь. Девочки убежали.
На свою беду всё рассказали солдатам. Им этого не простили. Жутко было смотреть на этих истощенных до предела детей .
Были в ГУЛАГе и испанские дети
. О них
поведал Павел Владимирович Чебуркин, тоже бывший
заключенный.
Чебуркин вспоминал, как в 1938 г. в Норильлаг
привезли молодого испанца, отнятого у родителей.
Хуана перекрестили в Ивана, да и фамилию
переделали на русский манер - стал испанец
Иваном Мандраковым.
Когда Гражданская война в Испании закончилась победой Франко, республиканцы стали покидать родину. Несколько пароходов с испанцами прибыли в Одессу. Последнему из них пришлось долго стоять на рейде - то ли закончились отведенные для приезжих места распределения по Союзу, то ли братская республиканская солидарность иссякла...
Как бы то ни было, когда несчастных привезли в Норильск, многие из них от лагерного «гостеприимства» умерли... Хуан, перекрещенный в Ивана Мандракова, по возрасту попал сначала в воспитательный дом, откуда бежал. Он стал обычным беспризорником, воровал на базаре еду...
Его определили в Норильлаг, откуда уже было не сбежать .
О детях испанских республиканцев пишет и А.Солженицын.
Испанские дети - те самые, которые вывезены были во время Гражданской войны, но стали взрослыми после Второй мировой. Воспитанные в наших интернатах, они одинаково очень плохо сращивались с нашей жизнью. Многие порывались домой. Их объявляли социально опасными и отправляли в тюрьму, а особенно настойчивым - 58, часть 6 - шпионаж в пользу... Америки .
Таких проворных детей, которые успевали
схватить 58-ю статью, было немало. Гелий Павлов
получил ее в 12 лет. По 58-й вообще никакого
возрастного минимума не существовало! Доктор
Усма знал 6-летнего мальчика, сидевшего в колонии
по 58-й статье - уж это очевидный рекорд .
Гулаг принял 16-летнюю Галину
Антонову-Овсеенко - дочь полпреда СССР в
республиканской Испании. В 12 лет ее направили в
детдом, где находились дети репрессированных в
1937-1938 гг. Мать Галины умерла в тюрьме, отца и
брата расстреляли.
Рассказ Г.Антоновой-Овсеенко воспроизводит
А.Солженицын.
В этот детдом присылали также трудновоспитуемых подростков, слабоумных и малолетних преступников. Мы ждали: вот исполнится 16 лет, дадут паспорта и пойдем в ремесленные училища. А оказалось - перевели в тюрьму.
Я была ребенком, я имела право на детство. А так - кто я? Сирота, у которой отобрали живых родителей! Преступница, которая не совершала преступление. Детство прошло в тюрьме, юность тоже. На днях мне пойдет двадцатый год .
Дальнейшая судьба этой девушки неизвестна.
Стали обитателями ГУЛАГа и дети
спецпереселенцев. В 1941 г. нашей собеседнице Марии
Карловне Батищевой было 4 года. В этом возрасте
ребенок обычно себя не помнит. Но маленькая Маша
запомнила трагическую ночь на всю жизнь.
Всех жителей сгоняли, как скот, в одно место:
крики, плач, рев животных - и гроза. Она время от
времени освещала тот ужас, что творился в центре
села.
В чем была их вина? Все они были немцами, а значит,
автоматически становились «врагами народа».
Затем долгая дорога в Казахстан. Как выжили в
Казахстане, Мария Карловна не помнит, но жизнь в
спецпоселении описывает книга «ГУЛАГ: его
строители, обитатели и герои».
Смертность среди детей была огромной. Общими сведениями мы не располагаем, однако множество частных примеров раскрывает эту страшную картину.
В Ново-Лялинском районе, например, за 1931г. родилось 87, а умерло 347 детей, в Гаринском за два месяца родилось 32, а умерло 73 ребенка. В Перми на комбинате «К» за два месяца (август-сентябрь)умерло почти 30% всех детей.
В связи с высокой смертностью возросла и беспризорность. Практически сведения о беспризорных детях в первые годы существования кулацкой ссылки в централизованном порядке не фиксировались.
В первые полтора года ссылки вопрос об образовании детей из числа переселенцев практически не решался и отодвигался на второй план.
На фоне этого происходило падение морали среди спецпереселенцев, отказ от многих традиций, поощрение доносов и т.д. Спецпереселенцы практически лишались гражданских прав .
Мария Карловна с гордостью рассказывает о
том, что ее дед был участником Первой мировой
войны, получил ранение. В госпитале за ним
ухаживала одна из цесаревен - дочерей
императора. Она подарила деду Библию. Эта
реликвия хранится теперь у брата, в Германии.
Вернувшись на фронт, дед храбро сражался, за что и
получил из рук Николая Второго именные часы. Его
нашрадили двумя Георгиевскими крестами. Всё это
долго лежало на дне сундука.
Мария же - внучка георгиевского кавалера - на
целых 16 лет стала дочерью «врага народа». Вплоть
до 20 лет ее изгоняли отовсюду - из школы, из
училища, косо смотрели, называли фашисткой. В
паспорте стояло клеймо: спецпереселенка.
Мария, измученная непрекращающимися гонениями,
однажды, уже в Норильске, бросила в костер
ненавистный паспорт, надеясь таким способом,
избавится от отметки о гражданской
неполноценности. Заявив о потере паспорта, она со
страхом ждала приглашения в отдел. Она выдержала
всё, что кричал ей представитель власти -
главное, чтобы не было клейма.
Всю дорогу домой она проплакала. Прижимая к груди
новый паспорт, Мария боялась заглянуть в новый
документ. И только дома, осторожно открыв паспорт
и не увидев там страницы с клеймом, спокойно
вздохнула.
Мария Карловна Батищева до сих пор живет в
Норильске, воспитывает правнука и с
удовольствием откликается на приглашения
школьников рассказать о себе в день памяти жертв
политических репрессий.
Судьба Марии Карловны схожа с судьбой другой
женщины - Анны Ивановны Щепиловой.
Моего отца арестовывали дважды. В 1937 г. мне было уже шесть лет. После ареста отца начались наши хождения по мукам. В деревне нам не давали ни жить, ни учиться, считая «детьми врагов народа».
Когда я стала подростком, меня посылали на самые тяжелые работы в лес - пилить дрова наравне с взрослыми мужчинами. Со мной даже сверстники не дружили. Я вынуждена была уехать, но и там меня нигде не брали на работу. Вся жизнь прошла в страхе и муках. Теперь нет ни сил, ни здоровья! 33
Были у ГУЛАГа и другие дети - те, что жили рядом
с заключенными, но всё же дома (хотя домом чаще
всего была барачная каморка), учились в обычной
школе. Это дети так называемых вольняшек
,
вольнонаемных.
Тамара Викторовна Пичугина в 1950 г. была ученицей
первого класса норильской средней школы № 3.
Мы были обыкновенные непоседливые дети, любили прыгать в снег с крыш, кататься с горки, играть в дом. Однажды я, Лариса и Алла играли рядом с платформой. Решив обустроить свое будущее «жилище», мы начали очищать платформу от снега. Вскоре мы наткнулись на два трупа. Замерзшие люди были без валенок, но в телогрейках с номерами. Мы тут же побежали в ПРБ [производственно-рабочий блок]. Этот блок мы хорошо знали: там были «наши заключенные». Дядя Миша, дядя Коля... забрали эти трупы, что было дальше, я не знаю.
Вообще к заключенным мы относились как к обычным людям, не боялись их. В течение двух зим, например, после уроков мы бегали в «свой» блок ПРБ. Забежим бывало, а там тепло, печка из бочки, охранник с винтовкой спит. Наши «дяди» там грелись, обычно пили чай. Так вот, дядя Миша поможет валенки снять, рукавички у печки сушиться положит, стряхнет шаль и усадит нас за стол. Обогревшись, мы начинали рассказывать домашние задания.
Каждый из них отвечал за какой-нибудь предмет. Поправляют нас, добавляют, рассказывали так интересно. Проверив уроки, они давали каждой из нас по 2 р. 25 коп. на пирожное. Мы бежали в ларек и наслаждались сладостями.
Я теперь только понимаю, что, наверное, наши «дяди» были преподавателями, учеными, в общем, очень образованными людьми; возможно, они видели в нас своих собственных детей и внуков, с которыми их разлучили. Столько отцовского тепла и нежности было в их отношениях к нам .
Вспоминает Алевтина Щербакова - норильская поэтесса. В 1950 г. она также была первоклассницей.
Заключенные женщины, работавшие на оштукатуривании уже выстроенных домов на улице Севастопольской, были из Прибалтики. Необыкновенные прически с буклями и валиками надо лбом делали их в детских глазах нездешними красавицами.
Женщины и дети в любых условиях неотделимы друг от друга, и охрана часто в прямом смысле закрывала глаза, когда невольницы зазывали детей, чтобы просто поговорить с ними, приласкать. И один Бог знает, что в этот момент творилось в их сердцах и душах.
Дети приносили хлеб, а женщины дарили им сохранившиеся бусинки или необычные пуговички. Алька знала, чем заканчивались такие встречи - красавицы плакали.
Мама не поощряла этого общения (мало ли что), но особенно и не запрещала .
Случалось, что на глазах у детей разыгрывались самые настоящие трагедии. Свидетельницей таких трагедий не однажды была маленькая Тамарочка (Тамара Викторовна Пичугина).
Мы жили по улице Горной, блок № 96. За питьевой водой нужно было идти к колонке. Рядом с нашим блоком были два лаготделения - пятое и седьмое.
Так вот, стою я в очереди за водой и, как обычно, глазею по сторонам. В это время со стороны зоны из бани вышел мужчина в одних трусах, встал на перила и как прыгнет на колючую проволоку, всё тело себе ободрал. Тут с вышки охранник выстрелил и попал мужчине в бедро, затем вохровцы выскочили, наручники раненому надели и повели в лагерь.
Я не помню, чтобы меня эта картина сильно потрясла, помню, что мне дядю этого было жалко: наверное, ему очень холодно, подумала я.
Другой случай. Вижу как сейчас: зимой идет колонна заключенных, и вдруг из ее рядов выходит человек, раздевается до кальсон или до трусов и садится, съежившись прямо у дороги. Его не поднимали, с ним оставался один охранник, вся же колонна спокойно шла дальше. Затем приходило подкрепление, и его уводили в другое лаготделение.
Мы хорошо знали: этого человека проиграли в карты. Но рассказывали, что бывало, что никто так и не уводил таких бедолаг, они оставались у дороги и сидели, пока не замерзнут. Когда их заносило снегом, образовывались бугорки, вот эти-то бугорки иногда находили дети и «откатывали» с дороги .
Воспоминаниями делится М.М.Коротаева (Борун):
В школе был объявлен праздничный концерт. Обещали музыкальный театр, ну и, конечно, - наша школьная самодеятельность.
Но мы ждали артистов! Волновались, надели свои лучшие наряды, зал был переполнен. За закрытым занавесом настраивались инструменты, что-то двигали, приколачивали. Мы терпеливо ждали, замирая от счастья.
И наконец занавес открылся. Сцена сияла, светилась, блестела огнями, цветами, какими-то чудесными украшениями! Мы, замерев, слушали отрывки из оперетт, опер, сценки из спектаклей.
Артистки были в великолепных платьях, в прическах, с красивыми украшениями, мужчины - в черных костюмах, в белоснежных рубашках с бабочками - все красивые, веселые. Оркестр небольшой, но очень хороший.
В заключение их концерта мы вместе с артистами спели наш любимый «Енисейский вальс». Очень не хотелось отпускать артистов, и мы хлопали, хлопали. И нашу самодеятельность как-то уже не хотелось смотреть.
Решили вдруг бежать, посмотреть на артистов вблизи, проводить их хотя бы издали. Пробежав по коридору второго этажа, затем первого, мы услышали голоса в одном из классов и поняли, что там они, артисты. Тихо, на цыпочках, подкрались мы к двери, которая была чуть-чуть приоткрыта.
Первой заглянула Нина Пономаренко - и вдруг отпрянула, прошептав с ужасом: «Это не артисты, это - зэки!».
Следом заглянула я и тоже не поверила своим глазам - в едком, густом махорочном дыму увидела фигуры людей, сидевших на партах, расхаживающих по классу, и это действительно были зэки. Мы знали их - они чистили дороги, откапывали дома после пурги, строили дома, долбили землю, все одинаковые - в серых телогрейках, серых шапках-ушанках, с недобрыми глазами. Мы боялись их. Так зачем они здесь, что делают?
И тут я увидела нечто, что сразу отрезвило, - мешки, ящики, из которых виднелось что-то яркое, красивое. Да это же костюмы, инструменты наших артистов. Это - они, они!
Растерявшиеся, испуганные, стояли мы у двери, пока не услышали голоса в коридоре, - кто-то шел к классу. Мы бросились прочь, и увидели, как серые фигуры выходили, выносили костюмы и шли к выходу. Не было женщин, мужчин - все одинаково серые, унылые, молчаливые.
У школы стояла серая крытая грузовая машина, куда люди погрузились и уехали. Мы поняли: в зону. А мы всё стояли, не в силах осознать виденное, понятое, в головах недоуменный вопрос - ну зачем так? Почему?
В зал мы не вернулись, не могли. Когда уже сейчас я пою «Енисейский вальс», всегда вспоминаю тот далекий концерт и трагедию души, пережитую нами, детьми .
Мы попытались взглянуть на жизнь детей, которых
затянуло в лагерный водоворот. Конечно, так жили
не все советские дети, но очень многие. И дело
здесь не в количественных показателях, не в
процентах.
Конечно, у кого-то в сталинском СССР детство и
впрямь было счастливым - хотя вряд ли за это
следовало благодарить вождя. На воле дети
отправлялись в походы, пели песни у костра,
отдыхали в пионерских лагерях, а не в иных. Для
них сочиняли массу прекрасных песен, их любили
родители, они носили красивые туфельки...
Но мы не должны забывать и о тех детях, которых
партийные судьи приговаривали к трем, пяти,
восьми и десяти, двадцати пяти годам лагерей, к
расстрелу. Они рождались на полу грязных
вогонов-телятников, умирали в трюмах
переполненных барж, сходили с ума в детских
домах. Они жили в условиях, которых не
выдерживали устоявшиеся мужественные люди.
«Малолетки, - писал Солженицын, - были
“воровские пионеры”, они усваивали заветы
старших. Старшие охотно руководили и
мировоззрением малолеток и их тренировками в
воровстве. Учиться у них - заманчиво, не учиться
- невозможно» 38 .
Сталинские «законы о малолетках»
просуществовали 20 лет, «до указа от 24.4.54, чуть
послабившего: освободившего тех малолеток, кто
отбыл больше одной трети первого срока, - а если
их пять, десять, четырнадцать?» 39
То, что происходило в ГУЛАГЕ, - это детоубийство
в прямом смысле слова. До сих пор не открыты все
архивы. Но и тогда, когда их откроют, мы узнаем из
документов не о всех трагических детских
судьбах. Что-то, конечно, можно восстановить и по
воспоминаниям очевидцев, но их, увы, осталось не
так уж много.
Вряд ли получится описать судьбу каждого, кто
подвергся репрессиям, каждого ребенка, которого
лишили отца и матери, каждого, кто скитался
беспризорником по стране, всех умерших от голода
на Украине, от непосильного труда в лагерях, от
отсутствия лекарств и ухода в детских домах, от
холода в эшелонах спецпереселенцев... Но следует
сделать всё возможное, чтобы страшные страницы
нашей истории были заполнены не только
вопросительными знаками, но и свидетельствами.
ГАРФ. Ф. 9416-с. Д. 642. Л. 59. 36 Там же. С. 4-5.
37 О времени, о Норильске, о себе. С.
380-381.
38 Солженицын А.
Указ. соч. Т. 6.
С. 282-283.
39 Там же. С. 286.
Любовь Николаевна Овчинникова - учитель
гимназии № 4 г. Норильска.
В подготовке материалов, предназначенных для
изучения на уроках, участвовала ученица этой
гимназии Варвара Овчинникова.
Использованы рисунки бывших узников ГУЛАГа.
Это "Днепровский" рудник - один из сталинских лагерей на Колыме. 11 июля 1929 было принято постановление «Об использовании труда уголовно-заключенных» для осужденных на срок от 3-х лет, это постановление стало отправной точкой для создания исправительно трудовых лагерей по всему Советскому Союзу. Во время поездки в Магадан я побывал в одном из наиболее доступных и хорошо сохранившихся лагере ГУЛАГа "Днепровский" в шести часах езды от Магадана. Очень тежелое место, особенно слушая рассказы о быте заключенных и представляя их работу в условиях непростого климата здесь.
В 1928 году на Колыме нашли богатейшие месторождения золота. К 1931 году власти приняли решение осваивать эти месторождения силами заключенных. Осенью 1931 года, первую группу заключенных, около 200 человек, отправили на Колыму. Наверное неправильным будет считать, что здесь были только политические заключенные, здесь были и осужденные по дргим статьям уголовного кодекса. В этом репортаже я хочу показать фотографии лагеря и дополнить их цитатами из мемуаров бывших заключенных, находившихся здесь.
2.
Название свое «Днепровский» получил по имени ключа — одного из притоков Нереги. Официально «Днепровский» назывался прииском, хотя основной процент его продукции давали рудные участки, где добывали олово. Большая зона лагеря раскинулась у подножия очень высокой сопки.
Из Магадана к Днепровскому 6 часов езды, причем по прекрасной дороге, последние 30-40 км которой выглядят примерно так:
3.
4.
5.
6.
7.
Я впервые ехал на Камазе-вахтовке, остался в абсолютнейшем восторге. Об этой машине будет отдельная статья, у нее даже есть функция подкачки колес прямо из кабины, в общем крутяк.
8.
9.
10.
Впрочем до "Камазов" в начале 20го века сюда добирались примерно вот так:
Рудник и обогатительная фабрика «Днепровский» был подчинен Береговому Лагерю (Берлаг, Особый лагерь № 5, Особлаг № 5, Особлаг Дальстроя) Упр. ИТЛ Дальстроя и ГУЛАГ
Рудник Днепровский был организован летом 1941 г., работал с перерывом до 1955 г и добывал олово. Основной рабочей силой Днепровского являлись заключенные. Осужденные по различным статьям уголовного кодекса РСФСР и других республик Советского Союза.
В числе их находились также незаконно репрессированные по так называемым политическим статьям, которые к настоящему времени реабилитированы или реабилитируются
Все годы деятельности "Днепровского" основными орудиями труда здесь являлись кирка, лопата, лом и тачка. Однако часть наиболее тяжелых производственных процессов была механизирована, в том числе и американским оборудованием фирмы "Дэнвер", поставляемым из США в годы Великой Отечественной войны по ленд лизу. Позднее его демонтировали и вывезли на другие производственные объекты, так что на "Днепровском" это не сохранилось.
" «Студебеккер» въезжает в глубокую и узкую, стиснутую очень крутыми сопками долину. У подножия одной из них мы замечаем старую штольню с надстройками, рельсами и большой насыпью — отвалом. Внизу бульдозер уже начал уродовать землю, переворачивая всю зелень, корни, каменные глыбы и оставляя за собой широкую черную полосу. Вскоре перед нами возникает городок из палаток и нескольких больших деревянных домов, но туда мы не едем, а сворачиваем вправо и поднимаемся к вахте лагеря.
Вахта старенькая, ворота открыты настежь, заграждение из жидкой колючей проволоки на шатких покосившихся обветренных столбах. Только вышка с пулеметом выглядит новой — столбы белые и пахнут хвоей. Мы высаживаемся и без всяких церемоний заходим в лагерь." (П. Демант)
11.
Обратите внимание на сопку - вся ее поверхность исчерчена геологоразведочными бороздами, откуда заключенные катили тачки с породой. Норма - 80 тачек в день. Вверх и вниз. В любую погоду - и жарким летом и в -50 зимой.
12.
13.
14.
Это парогенератор, который использовали для разморозки грунта, ведь тут вечная мерзлота и ниже уровня земли на несколько метров просто так уже копать не получится. Это 30е годы, никакой механизации тогда еще не было, все работы выполнялись вручную.
15.
Все предметы мебели и быта, все изделия из металла производились на месте руками заключенных:
16.
17.
Плотники делали бункер, эстакаду, лотки, а наша бригада устанавливала моторы, механизмы, транспортеры. Всего мы запустили шесть таких промприборов. По мере пуска каждого на нем оставались работать наши слесари — на главном моторе, на насосе. Я был оставлен на последнем приборе мотористом. (В. Пепеляев)
18.
Работали в две смены, по 12 часов без выходных. Обед приносили на работу. Обед — это 0,5 литров супа (воды с черной капустой), 200 граммов каши-овсянки и 300 граммов хлеба. Моя работа — включи барабан, ленту и сиди смотри, чтобы все крутилось да по ленте шла порода, и все. Но, бывает, что-то ломается — может порваться лента, застрять камень в бункере, отказать насос или еще что. Тогда давай, давай! 10 дней днем, десять — ночью. Днем, конечно же, легче. С ночной смены пока дойдешь в зону, пока позавтракаешь, и только уснешь — уже обед, ляжешь — проверка, а тут и ужин, и — на работу. (В. Пепеляев)
19.
20.
21.
Во втором периоде работы лагеря в послевоенное время здесь было электричество:
22.
23.
24.
"Название свое «Днепровский» получил по имени ключа — одного из притоков Нереги. Официально «Днепровский» называется прииском, хотя основной процент его продукции дают рудные участки, где добывают олово. Большая зона лагеря раскинулась у подножия очень высокой сопки. Между немногими старыми бараками стоят длинные зеленые палатки, чуть повыше белеют срубы новых строений. За санчастью несколько зеков в синих спецовках копают внушительные ямы под изолятор. Столовая же разместилась в полусгнившем, ушедшем в землю бараке. Нас поселили во втором бараке, расположенном над другими, недалеко от старой вышки. Я устраиваюсь на сквозных верхних нарах, против окна. За вид отсюда на горы со скалистыми вершинами, зеленую долину и речку с водопадиком пришлось бы втридорога платить где-нибудь в Швейцарии. Но здесь мы получаем это удовольствие бесплатно, так нам, по крайней мере, представляется. Мы еще не ведаем, что, вопреки общепринятому лагерному правилу, вознаграждением за наш труд будут баланда да черпак каши — все заработанное нами отберет управление Береговых лагерей" (П. Демант)
25.
В зоне все бараки старые, чуть-чуть подремонтированы, но уже есть санчасть, БУР. Бригада плотников строит новый большой барак, столовую и новые вышки вокруг зоны. На второй день меня уже вывели на работу. Нас, трех человек, бригадир поставил на шурф. Это яма, над ней ворот как на колодцах. Двое работают на вороте, вытаскивают и разгружают бадью — большое ведро из толстого железа (она весит килограммов 60), третий внизу грузит то, что взорвали. До обеда я работал на вороте, и мы полностью зачистили дно шурфа. Пришли с обеда, а тут уже произвели взрыв — надо опять вытаскивать. Я сам вызвался грузить, сел на бадью и меня ребята потихоньку спустили вниз метров на 6—8. Нагрузил камнями бадью, ребята ее подняли, а мне вдруг стало плохо, голова закружилась, слабость, лопата падает из рук. И я сел в бадью и кое-как крикнул: «Давай!» К счастью, вовремя понял, что отравился газами, оставшимися после взрыва в грунте, под камнями. Отдохнув на чистом колымском воздухе, сказал себе: «Больше не полезу!» Начал думать, как в условиях Крайнего Севера, при резко ограниченном питании и полном отсутствии свободы выжить и остаться человеком? Даже в это самое трудное для меня голодное время (уже прошло больше года постоянного недоедания) я был уверен, что выживу, только надо хорошо изучить обстановку, взвесить свои возможности, продумать действия. Вспомнились слова Конфуция: «У человека есть три пути: размышление, подражание и опыт. Первый — самый благородный, но и трудный. Второй — легкий, а третий — горький».
Мне подражать некому, опыта — нет, значит, надо размышлять, надеясь при этом только на себя. Решил тут же начать искать людей, у которых можно получить умный совет. Вечером встретил молодого японца, знакомого по магаданской пересылке. Он мне сказал, что работает слесарем в бригаде механизаторов (в мехцехе), и что там набирают слесарей — предстоит много работы по постройке промприборов. Обещал поговорить обо мне с бригадиром. (В. Пепеляев)
26.
Ночи здесь почти нет. Солнце только зайдет и через несколько минут уже вылезет почти рядом, а комары и мошка — что-то ужасное. Пока пьешь чай или суп, в миску обязательно залетит несколько штук. Выдали накомарники — это мешки с сеткой спереди, натягиваемые на голову. Но они мало помогают. (В. Пепеляев)
27.
Вы только представьте себе - все эти холмы породы в центре кадра образованы заключенными в процессе работы. Почти все делалось вручную!
Вся сопка напротив конторы была покрыта извлеченной из недр пустой породой. Гору будто вывернули наизнанку, изнутри она была бурой, из острого щебня, отвалы никак не вписывались в окружающую зелень стланика, которая тысячелетиями покрывала склоны и была уничтожена одним махом ради добычи серого, тяжелого металла, без которого не крутится ни одно колесо, — олова. Повсюду на отвалах, возле рельс, протянутых вдоль склона, у компрессорной копошились маленькие фигурки в синих рабочих спецовках с номерами на спине, над правым коленом и на фуражке. Все, кто мог, старались выбраться из холодной штольни, солнце грело сегодня особенно хорошо — было начало июня, самое светлое лето. (П. Демант)
28.
В 50е годы механизация труда уже была на достаточно высоком уровне. Это остатки железной дороги, по которой руда на вагонетках опускалась вниз с сопки. Конструкция называется "Бремсберг":
29.
30.
31.
А эта конструкция - "лифт" для спуска-подъема руды, которая впоследствии выгружалась на самосвалы и отвозилась на перерабатывающие фабрики:
32.
33.
В долине работало восемь промывочных приборов. Смонтировали их быстро, только последний, восьмой, стал действовать лишь перед концом сезона. На вскрытом полигоне бульдозер толкал «пески» в глубокий бункер, оттуда по транспортерной ленте они поднимались к скрубберу — большой железной вращающейся бочке со множеством дыр и толстыми штырями внутри для измельчения поступающей смеси из камней, грязи, воды и металла. Крупные камни вылетали в отвал — нарастающую горку отмытой гальки, а мелкие частицы с потоком воды, которую подавал насос, попадали в длинную наклонную колодку, мощенную колосниками, под которыми лежали полосы сукна. Оловянный камень и песок оседали на сукне, а земля и камушки вылетали сзади из колодки. Потом осевшие шлихи собирали и снова промывали — добыча касситерита происходила по схеме золотодобычи, но, естественно, по количеству олова попадалось несоизмеримо больше. (П. Демант)
34.
35.
Вышки охраны располагались на вершинах сопок. Каково там было персоналу, охранявшему лагерь в пятидесятиградусный мороз и пронизывающий ветер?!
36.
Кабина легендарной "Полуторки":
37.
38.
39.
40.
41.
Пришел март 1953 года. Траурный всесоюзный гудок застал меня на работе. Я вышел из помещения, снял шапку и молился Богу, благодарил за избавление Родины от тирана. Говорят, что кто-то переживал, плакал. У нас такого не было, я не видел. Если до смерти Сталина наказывали тех, у кого оторвался номер, то теперь стало наоборот — у кого не сняты номера, тех не пускали в лагерь с работы.
Начались перемены. Сняли решетки с окон, ночью не стали запирать бараки: ходи по зоне куда хочешь. В столовой хлеб стали давать без нормы, сколько на столах нарезано — столько бери. Там же поставили большую бочку с красной рыбой — кетой, кухня начала выпекать пончики (за деньги), в ларьке появились сливочное масло, сахар.
Пошел слух, что наш лагерь будут консервировать, закрывать. И, действительно, вскоре началось сокращение производства, а потом — по небольшим спискам — этапы. Много наших, и я в том числе, попали в Челбанью. Это совсем близко от большого центра — Сусумана. (В. Пепеляев)
И чтобы представить масштабы все этого - видео Димы
